«Большой Сатурн»

Вдруг раздался звонок телефона. Адъютант снял трубку, выслушал бледнея и сообщил: – Начальник караула сообщает – к резиденции едет десяток бронетранспортёров с лотарингскими крестами[110], – и через небольшую паузу продолжил: – Подъехали, требуют сдать оружие и выдать Вас господин адмирал. Ссылаются на эдикт Главы Франции Де Голя.

– В жопу им этот эдикт в месте с Де Голем засуньте! Отставить. С Де Голем я сам разберусь и насую. Караулу отразить нападение! Штаб в ружьё!

На улице затрещали выстрелы. Незваные посетители оказались в очень не выгодной позиции. Узкая улица не давала возможности развернуться. Высокий каменный забор резиденции не поддавался тарану лёгкими БТРами и надёжно укрывал защитников Дарлана. Реально стрелять могли только первые два БТРа, остальным вести огонь мешали свои же передние товарищи. А защитники резиденции могли простреливать всю колонну с высоты второго-третьего этажа. Адмирал сам вышел на балкон и несколько раз выстрелил из автомата поданного адъютантом. Через десять минут нападавшие в большинстве своём были убиты, наиболее сообразительные или трусливые или резвые смогли убежать. Но таковых было не много.

– Видит Бог, я этого не хотел. – произнёс адмирал и перекрестился.

В кабинет вбежал начальник штаба французских войск в Алжире.

– Что будем делать, господин адмирал?

– Всем частям – подъём по боевой тревоге. Мятежников из «Свободной Франции» уничтожать везде где встретят. Вернуть контроль за населёнными пунктами базирования. С войсками союзников в бой не вступать, если те не будут оказывать сопротивления. В противном случае – уничтожать. И отправьте по две роты десантников за Де Голем и Айком. Айка доставить живым. Де Голя в любом виде. Выполняйте генерал.

И закрутилась машина. Французов в Алжире было тупо больше. Войска располагались в перемешку. Союзники за полтора месяца привыкли не обращать внимания на французов. Сидят себе по казармам и сидят. ДеГолевцы же ощущали себя пацаном-задирой за спиной которого в подворотне стоят большие парни. Большие парни отхлёбывали своих больших проблем и им было не до задиры. К вечеру «Свободная Франция» перестала существовать в Алжире. До кучи вывели в расход и всех заключённых в лагерях и тюрьмах, ибо не хрен бунтовать. Де Голя трижды раненого и избитого привезли часов в шесть вечера в резиденцию Дарлана. Айк был гостем резиденции уже часа три. Его охрана оказалась гораздо меньше, приехавших с приглашением в гости, французов. И Айк поехал в гости прихватив с собой часть штаба союзных сил в Африке.

Адмирал вышел из своего кабинета на балкон поманив за собой Айка. В тенистом сквере перед резиденцией бойцы хозвзвода споро прореживали крону раскидистого каштана. Де Голя подтащили к каштану, накинули на шею верёвку, перекинули её через мощный сук и привязали к грузовику.

– Достойная смерть для изменника, самозванца и путчиста. Не так ли Айк?

Эйзенхауэр что-то промямлил.

– Не слышу Айк! Громче!

– Да, господин адмирал, достойная смерть изменнику.

Смотревшие на всё это действо из соседних окон кабинета журналисты зашуршали перьями. Несколько раз щёлкнули фотоаппараты.

Адмирал крикнул вниз: – Повесить самозванца!

Грузовик газанул и энергично потянул верёвку, выдёргивая полковника Де Голя с земли ближе к небу. Куда душа полковника попала после казни не известно, а тела по-простому сбросили в море.

После казни Де Голя, Эйзенхауэр подписал приказ об эвакуации американских и подчинённых ему английских частей из Алжира в Марокко. И сам же зачитал этот приказ по радио.

Провокация МИ-6 удалась на славу.

25 декабря 1942 год. г. Анкара, Турецкая Республика.

Утром в канцелярии президента раздался телефонный звонок из МИДа, сообщили что посол Германского Рейха фон Папен[111] испрашивает аудиенции у президента. Инёню не стал сразу отвечать. Пусть немного подождут – понервничают. Может что и удастся с немцев ещё полезное стребовать. Ведь опять будут канючить, просить объявить войну Советам. Президент был кадровым военным, прошёл две войны и в отличии от основной массы политиков не считал войну продолжением политики. Война это прежде всего боль, грязь, жертвы, потери. А для Турции особенно. За последние пару сотен лет, почти всегда после очередной войны положение Турции ухудшалось. Даже война за Независимость 19–23 годов была крохотным шажком Турецкой Республики вперёд по сравнению с энергичным забегом назад Османской Империи в процессе Великой Войны. Исмет хорошо усвоил уроки истории. Во вновь разразившейся войне, он решил провести страну путём США в Великую Войну. Пусть все воюют, а Турция постоит в стороне, богатея на торговле со всеми воюющими странами, когда определится победитель, тогда и можно будет его поддержать в открытую.