«Большой Сатурн»

– Чего это обосрались? Нормально всё. Наступаем ведь. Паулюс в котле сидит и носа не кажет. Наши вон до Ростова дошли.

– Наши-то дошли. Только Ростов войска Тюленева взяли. И уже судя по всему Крым освободили.

– Ну, так и хорошо. Не пойму я, что ты, Никита, завёлся.

– Вот ты вроде до генерала армии дослужился, а мозги, мне иногда кажется, так у тебя унтерскими и остались. Кто три недели назад Хозяину доказывал что «Большой Сатурн» не возможен? У двух фронтов, говорил, сил не достаточно до Ростова дойти? А Тюлень, взял и одной бригадой Клейста в котёл посадил. А мы теперь на побегушках получаемся. Закавказский фронт всё вкусное забрал. Так-то мы 6-ю армию окружили. Но двумя фронтами. А он – целую группу армий, и одной бригадой! И кто теперь Великий полководец?

– Так-то, да. Но с другой стороны. Но ведь не только я против «Большого Сатурна» был.

– Ты на остальных не кивай. Мы так на подхвате. Рядовые партии бойцы, ты один у нас Великий. И обосрался. И людей подставил, что тебя поддерживали.

– Что сразу-то, подставил? У всех неудачи бывают.

– Зубы не заговаривай. Неудачи. Тебя за лето 41-го и лето 42-го давно надо было за Бонапартом вслед отправить.

– Чё, ты Тухачевского[112] вспоминаешь, где я и где он? А в 41-м практически все обгадились. А Павлов[113] с Кирпоносом[114] так и вообще.

– С Павлова и Кирпоноса у же не спросишь. Тебя ведь хозяин почему не тронул? Молчишь? А, я скажу. Ты символ. Другого символа в армии не было! Вот и не спросили с тебя, и не тронули. А сейчас этот полковник появился.

– Сравнил, тоже мне – полковник. Кто я и кто он?

– А, кем ты был, когда Великий Михаил Николаевич под раздачу попал? То-то. Я вот что думаю. Я этого Брежнева по Украине помню. Пару раз пересекались. Не мог он сам всё это провернуть. Он ни чем больше роты не командовал. Хороший управленец, с трибуны может на конференции складно без бумажки выступать, да бабам нравится. Не мог он такую операцию провернуть.

– Так провернул.

– Вот и я говорю. Ему помогли. И знаешь кто? Не Тюленев. Осторожен он больно. А, кто у него в ЧВСах сейчас ходит? Каганович! А, кто там до этого представителем Ставки был? Правильно – Берия!

– Так что один, что другой в армейских делах ни бум-бум.

– А, кто у Тюленева НШ-ЗНШ? Антонов – человек Василевского, и Васильев – он под Панфиловым[115] и Ильичёвым[116] ходит. А командующий Северной группой ЗакФронта – вообще Масленников – зам Берии. Дошёл теперь расклад?

– И что? Ну спланировали они успешную операцию. Молодцы. Ордена, повышения получат.

– Дурак ты, Гоша! Как есть дурак. Они из Брежнева собираются нового Великого полководца растить. Очень подходящая кандидатура. Рядовой боец партии, проявил свой полководческий талант, с врагами народа не общался, в чистках не участвовал, в разгроме 41-го года не виновен, за 42-й ему тоже предъявить не чего. А тут раз и перелом в войне. И все победы будут – его. А когда до Берлина дойдём, ведь многие захотят спросить почему немец до Москвы и Волги смог дойти. И что ты ответишь? А, раз Каганович с Берией в этой теме, то и Хозяин про неё знает. Вот он с тебя и спросит.

– Ох ты ж …Лять!

– Допёрло?

– Что делать то, Никита?

– А, ты меня продолжай держаться. Я тебе плохого не посоветую. Если не подведёшь, то мы с тобой ещё им всем покажем.

– Ты кружева-то не плети. Говори конкретно.

– Пока у тебя время ещё есть. Пошли людей на Кавказ, в Ростов, в Крым. Пусть там посмотрят – поспрошают, может чего и накапают на этого полковника. А там будем посмотреть.

26 декабря 1942 год. Турецкая Республика, президентский поезд.

Сараджоглу утром приехал на вокзал проводить президента. Неожиданно перед самым отправлением поезда Инёню пригласил премьера в поезд.

– Мехмет, зайди. Всё забываю тебя спросить. Мне в Стамбуле обязательно надо будет решить этот вопрос. Пойдем, переговорим.

И президент с премьер-министром прошли в вагон-салон. Поезд тронулся. Сараджоглу занервничал: – Исмет, у меня же дела в Анкаре. Дай команду остановить поезд.

– Ничего страшного, Мехмет. Мы переговорим и ты сойдёшь с поезда… в Османели.

Премьер-министра чуть удар не хватил. Салон вошли охранники президента.

– Исмет, ты не так всё понял, я всё расскажу. Это англичане они меня заставили.

– Заткнись. Я буду задавать вопросы. Ты отвечать. Свяжите его.

Охранники споро привязали премьера к креслу и повинуясь кивку президента вышли.

– Чтобы ты ценил время и не молол попусту языком, я перетяну тебе леской указательные пальцы. – и Инёню исполнил обещанное.

– Будешь орать или плакать – перетяну кисти и не дам никому снять леску.

Красный, испуганный с выпученными глазами, едва сдерживающий стоны боли, с катящимися из глаз слезами премьер-министр согласно кивал в такт словам президента.

– Я всё скажу, Исмет!

– И так поехали, сын ослицы и кабеля.