Большой секс в маленьком городе

Есть во вражде одна любопытная штука: если послушать враждующие стороны, то обе они заявляют, как глубоко желают мира, и тут же опять начинают дубасить друг друга по башке, как будто кровопускание является неопровержимым доказательством миролюбивых намерений. Потеряв надежду на людей, связанных только лицемерием и ненавистью, Милостивый Бог Дональд организовал мирный комитет, в который он любезно включил вашего покорного слугу, и мы обратились за помощью к Джорджи Пухолу.

Джорджи не питал оптимизма. Трудность в том, что он ничего не может сделать, пока добрые чувства всех людей не объединятся в гармонии. В основном, объяснил он, именно дурные чувства объединяются и поддерживают друг друга, страх и подозрительность чаще водят компанию, чем верность и доверие. Все уходит во времена, когда наши предки дрались с обезьянами, не такими хитрыми, как мы, и в ту эпоху проявлять любовь и доброту к соседнему неандертальцу было неосмотрительно, если, конечно, вы хотели сохранить костер в своей пещере. В ту эпоху доза недоверия к опасному чужаку была именно тем, что прописал доктор Дарвин, но у современного человека гормоны ксенофобии так же излишни и деструктивны, как выделяющая адреналин надпочечная железа, которая производит диспепсию, язву желудка, гипертонию, артериальный склероз, сердечные заболевания, угнетение жизненных функций и, почему она все еще популярна, болеутоляющее действие. Тем не менее Джорджи обещал сделать все, что в его силах. Он сказал, что любой процесс умиротворения проходит в два этапа. Во-первых, нужно минимизировать вред; во-вторых, заставить главных зачинщиков лечь в одну постель. На первых порах мы подумали, что он выразился фигурально.

Для начала скажу, что мы были разочарованы. После того как Джорджи так замечательно прекратил гравитацию, мы стали считать его волшебником чистейшей воды. Хотя он настаивал, что ничего бы не добился одними своими силами, что и остальные должны были проявить добрую волю, мы ему не поверили. Но на этот раз мы, казалось, жестоко обманулись. Ситуация не только не улучшилась, но даже ухудшилась. Уличные бои стали нормой, и, хотя они не приводили к большому кровопролитию, дело повсюду принимало скверный оборот, более скверный, чем можно было приписать на счет обычных поездок тети Долорес с отпрысками из лагеря в лагерь. Сложилось такое положение, что оценить его пришлось самому ПП.

На самом деле пришла большая черная машина с пуленепробиваемыми стеклами, дюжина мотоциклистов эскорта, шестерка оборудованных пулеметами джипов и два грузовика с войсками. Там мог сидеть хоть Микки-Маус, нам все равно было до него, как до луны. Как именно ПП собирался оценивать ситуацию из-за тонированного окна бронированного автомобиля в окружении охранников, выставивших во все стороны оружие, осталось тайной. В довершение всего он сразу же уехал в местные казармы.

С того самого времени, как Мальчики устроили беспорядки, с которых все и началось, они старались не высовываться, и в этом проявлении сдержанности были не одиноки, так как на протяжении периода смуты всему государственному аппарату было свойственно полное его отсутствие. Даже полицейские прекратили вымогать на мелкие расходы, а уж когда и полицейские не смеют набивать себе карман, будьте уверены, дело серьезное. Но хотя Мальчики и бездействовали, они могли в непосредственной близости наблюдать за хитрой политической стратегией ПП.

По их словам, ПП потратил время на то, что просмотрел женины модные журналы и подбил общую сумму, которую она собралась потратить на покупки от-кутюр через наши дипломатические представительства за границей. В обычной ситуации то, что говорят Мальчики, могло вызвать у меня не то что скепсис, а даже сепсис. Их не назовешь проницательными наблюдателями, и ожидать от них чего-то большего, чем весьма непрочная связь с реальностью, управляющей жизнями всех остальных людей, нельзя. Но в данном случае я склонен им поверить, поскольку их рассказ совпадает с тем малым, что известно о теневой жизни президента.

Жена президента, или мадам ПП, как ее все называют, знаменита тем, что богатство ее фантазии может сравниться только с размером ее груди. Сложенная по крепкому маргамонхийскому типу, но зараженная манекенными стандартами сильноразвитого мира, она была убеждена, что ее фигура больше напоминает велосипед, чем любое живое существо, у которого на костях есть немного мяса. Вследствие этого главным условием для утверждения на пост посла в последнее время стало умение ориентироваться в западной моде и, если ПП имеет хоть какое-то право голоса в этом вопросе, торговаться. На другом краю света маргамонхийские дипломаты целыми днями таскаются по модным бутикам и набивают дипломатическую почту образцами из того небольшого диапазона, который может польстить мадам ПП в ее собственных глазах.