Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая

— А вот протокол допроса директора «Невского ветра», — сказала она, — произведённый в 2002 году следователем УВД Санкт-Петербурга также по договору о взаимопомощи. Вот директор «Невского ветра» Николаенко Н.А., отвечая на вопросы следователя, сообщает, что с 1996 года руководит предприятием «Невский ветер», зарегистрированным в Московском районе г. Санкт-Петербурга. Он говорит, что его предприятие никогда не занималось внешнеэкономической деятельностью и не занималось покупкой и реализацией продуктов питания. Он не знает Фиалковского, Демьяненко, Шагина и никогда не слышал о предприятиях ООО «Топ-Сервис», ООО «Топ-Сервис Трейдинг» и ООО «Топ-Сервис Восток». Не заключал с этими предприятиями контракты и не получал от этих предприятий продукты питания. Вот тут стоят его подпись, время и дата, — и Лясковская посмотрела на меня.

Я сохранял молчание, и она перелистала последний том.

— Всё, — сказала она.

— Ваша честь, — поднял я руку.

— Слушаю Вас, Шагин.

— Я прошу Вас огласить эти документы, — сказал я.

— Что это? — спросила Лясковская.

И я передал комплект документов, которые мне принесла Лысак.

— Это копии уставных и регистрационных документов «Невский ветер» г. Санкт-Петербург. А также заявление директора «Невский ветер» Алексея Козореза о том, что его предприятие и он, как директор и учредитель «Невского ветра», сотрудничал с украинскими предприятиями ООО «Топ-Сервис», ООО «Топ-Сервис Трейдинг» и ООО «Топ-Сервис Восток». Заключал с директорами этих предприятий — Фиалковским, Шагиным, Демьяненко — контракты на покупку продуктов питания в период 1996–1997 годов. В 1999 году изменил название предприятия, а в конце того же года продал компанию и вышел из состава учредителей.

Лясковская начала просматривать документы.

— Вот регистрационные документы, вот уставные, вот учредительные, — перелистывала она.

— Можно посмотреть? — спросил прокурор.

Лясковская продолжала листать документы.

— Ваша честь, — повторил Соляник.

— Шагин, так Вы заявляете ходатайство о приобщении этих документов к материалам дела? — она посмотрела на меня.

— Да, — ответил я.

— Ходатайство удовлетворено.

И она передала документы прокурору, который их задумчиво листал.

— Это ещё не всё, Ваша честь, — сказал я.

— Что ещё? — посмотрела она на меня.

— В холле находится директор «Невского ветра», Козорез Алексей. Я ходатайствую о его допросе в суде.

— Всё, Шагин?

— Да, — сказал я.

— Ходатайство отклоняется, — сказала Лясковская и посмотрела на участников процесса.

Владимир Тимофеевич сказал, что он ходатайствует о приобщении к делу копий решений Высшего арбитражного суда о законности возмещения НДС ООО «Топ-Сервис Восток», а также ООО «Топ-Сервис» и ООО «Топ-Сервис Трейдинг», полученных им по адвокатскому запросу в реестре судебных решений. Лясковская удовлетворила ходатайство.

— Судебное заседание закрыто, — сказала она. — После праздников подготовьтесь к прениям сторон, — и отпустила участников процесса.

Участники процесса выходили из зала. Прокурор всё ещё листал документы.

Перед Новым годом меня посетила адвокат — поздравить с новогодними праздниками и выразить уверенность, что в будущем году уже наконец-то закончится, как она говорила, весь этот кошмар.

Оля передала праздничные передачи на меня, Тайсона и нескольких сокамерников. А через корпусного Сергея 31 числа — пластиковую ёлку с мерцающими огнями, несколько килограммов чёрной и красной икры, оливки, маслины, креветки, мидии и две дюжины бутылок спиртного: коньяк «Хеннесси», водку «Абсолют» и шампанское «Дом Периньон». Фужеры, рюмки, столовый сервиз и две белые скатерти, которыми был застелен по всей длине стол, — позиция была та же. И два пакета серпантина, хлопушек и бенгальских огней. А за пять минут до полуночи открылась дверь, и в камеру завели Трофимова. Он не скрывал радости и удивления.

— Кто это? — посмотрел он на Саида и Аслана, немного двинувшихся вперёд.

— Мои друзья, — сказал я.

Мы с Леонидом и Тайсоном отправились в купе. Аслан со своей компанией — в купе с другой стороны.

— Ещьте, пейте, не стесняйтесь, — сказал Аслан с той же то ли улыбкой, то ли оскалом.

И люди — то ли с недоверием, то ли с любопытством — стали слезать с верхних нар.

Я, Леонид и Тайсон проводили старый год и встретили ещё один новый год в тюрьме. На память «Кодаком»-мыльницей сделали несколько десятков фотографий: я в смокинге, Леонид — в тапочках, спортивных штанах и футболке. На фоне железной двери, решёток и белой скатерти контраст казался впечатляющим.

Через два часа за Леонидом пришли.

— Ну, ты делаешь! — сказал Леонид. — Меня за пять минут заказали, и я не знал, куда ведут.

Делал не я. Делал Скоробогач. У него тоже была своя позиция. Возможно, к объявленной и неподдержанной голодовке. Возможно, к делу «Топ-Сервиса». А, возможно, к тому, кто борется и ждёт.

Тайсон до такой степени напился и, вооружившись петардами, как гранатами, под звуки уже знакомой канонады за окном устроил в камере фейерверк, что некоторые на него поглядывали с опаской. У него, видимо, тоже была своя позиция.