Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая

Он зачитал: «…Сторона обвинения считает, что вина каждого подсудимого доказана, и просит суд назначить наказание…» Новикову за подстрекательство (заказ) к покушению на убийство и к убийству Князева — 10 и 12 лет лишения свободы. Котенко за покушение на убийство Князева в качестве исполнителя — 12 лет лишения свободы. Трофимову за подстрекательство к убийству Князева — 12 лет лишения свободы. Далее он запросил Ляшенко за подстрекательство к убийству Хвацкого 15 лет лишения свободы. Всем (за исключением Трофимова, Котенко, Новикова, Ляшенко и Геринкова) по обвинительному заключению членам моей банды, в том числе мне, по ст. 69 «Бандитизм» — 15 лет лишения свободы. А Лазаренко за соучастие в покушении и в убийстве Князева — 10 и 12 лет лишения свободы соответственно. За покушение на убийство Пацюка и приготовление к убийству Склярова — два пожизненных заключения. Ружину так же, за исключением покушения на убийство Князева. Рудько за убийство Князева, покушение на убийство Пацюка и приготовление к убийству Склярова — три пожизненных заключения. Вишневскому за покушение на убийство Подмогильного — пожизненное заключение. Гандрабуре за соучастие в убийстве Хвацкого, за соучастие в покушении на убийство Кучерова и в покушении на убийство Подмогильного — три пожизненных заключения. Столько же Старикову. Маркуну за соучастие в убийстве Князева, Хвацкого, а также за соучастие в покушении на убийство Пацюка, Кучерова и приготовление к убийству Склярова — пять пожизненных заключений. Середенко за соучастие в убийстве Хвацкого и соучастие в покушении на убийство Кучерова — два пожизненных заключения. Моисеенко за убийство Хвацкого и покушение на убийство Кучерова — два пожизненных заключения. И мне за подстрекательство к покушению (попытка) на убийство Подмогильного, Пацюка, Кучерова и за подстрекательство к приготовлению (попытка) убийства Склярова — четыре пожизненных заключения. И по 10 лет мне, Старикову, Гандрабуре, Маркуну, Геринкову за причинение телесных повреждений Калиушко, повлёкших её смерть. Остальные преступления были квалифицированы как «бандитизм» и входили в срок 15 лет.

Прокурор закончил говорить, и Лясковская объявила перерыв на две недели, чтобы подсудимые могли подготовиться к последнему слову.

Когда Владимир Тимофеевич со мной прощался, он сказал, что это всё хуйня.

Когда я рассказал Тайсону и Аслану о запросе прокурора, Аслан покачал головой: «Да ужь». У Тайсона на глазах появились слёзы. С этого времени проходящих по так называемому делу «Топ-Сервиса» в СИЗО стали называть «футбольной командой». Десятерым из пятнадцати запросили пожизненное заключение. Видимо, по количеству игроков на поле. Говорили, что такого запроса ни в Украине, ни в мире ещё не было.

За несколько месяцев до Нового года в камере появился худенький, лет тридцати, в поношенных штанах и рубашке молодой человек, очень культурный, интеллигентный и доброжелательный парень, в очках и с слегка растрёпанными длинноватыми волосами. Когда он только заехал и на следующий день получил передачу — картошку в мундире, лук, хлеб, варёную свёклу, квашеную капусту и кусок сала, — часть передачи он отложил в кулёчки и протянул мне. А на вопрос «зачем», он сказал, что так принято уделять внимание — очевидно, приняв меня если не за смотрящего, то за смотрящего за смотрящим. Я сказал, что тут сейчас так не принято, но с удовольствием поужинаю тем, чем он меня угостил. Я поделился с Юрой (так звали молодого человека) тем, что у меня было вкусненького, и с этого времени стал поддерживать с ним отношения. Юра в основном все дни проводил на наре — верхней, у умывальника. Читал газеты и книги, всем был рад помочь по хозяйству, чем заслужил у Тайсона доверие и уважение. Как Юра рассказывал, он уже третий раз сидел за кражу, точнее — сейчас находился под следствием. Но отношения к криминальной среде не имел. Так получалось.

Несколько дней спустя он обратился ко мне с просьбой: что если бы я дал ему воспользоваться телефоном, то он смог бы разрешить вопрос своего освобождения. Я не спрашивал как, да и в мыслях не было, но он сам сказал, что ничего особенного нет. Что он учился в институте с Оксаной Марченко. Поддерживал с ней дружеские отношения. Что он у неё если не лучший, то самый преданный друг. И она сейчас жена Медведчука. И если бы он имел телефон хотя бы на пять минут, он бы к ней обратился — и его сразу бы отпустили. Он сказал, что знает меня заочно из рекламы и репортажей по TV, что сам он из Белой Церкви. И когда там сидел, в ИВС, в камере на стене видел мой автомобиль — пятнистый джип с надписями «Топ-Сервис».