Большой вальс

Оценив новую информацию, Кассио помянул недобрым словом тех, кто ещё двадцать лет назад заверил его в бесперспективности экспериментов Пигмалиона. Они попытались заполучить Динстлера, но Доктор уперся, а при дальнейшем рассмотрении оказался мыльным пузырем. Внедренный в клинику Пигмалиона агент регулярно сообщал о неудачных опытах, дохлых гориллах и творческом кризисе Пигмалиона. Сколько же подставных марионеток вылепил для И. О. за эти годы ловкий профессор? И уж наверняка самому Кассио не раз приходилось иметь дело с фальшивкой, дубликатом, изображающим союзника, но играющим на стороне противника…

Мечтательность являлась одной из сильных сторон Альконе, вдохновляя его на творческий поиск. План операции «возмездие» возник сразу, как стихи. О, это была высокая поэзия! Ни одного прямого удара, никакой стрельбы и шумных драк — сплошная психологическая драма. Участники представления все сделают сами, своими собственными руками. А финале из-за кулис выйдет некто и скажет: «Господа, вы забыли режиссера и автора! Аплодисменты Альконе Кассио!» Поверженный Браун и подчиненный Пигмалион — хорошая награда за недюжинную изобретательность и пустяковую суету.

Пришлось навестить Венецию, проследив путь Шнайдера и его подопечной, организовать короткую встречу с ними, конечно, по отдельности, не устраивая очной ставки.

Артура доставили прямо из Палаццо д'Розо, где он был найден со свернутой челюстью у бокового «хозяйственного» причала. А крошку упустили похоже, она не так проста. Но ничего, для людей Кассио обнаружить в этом городе юную леди — школьная задача, максимум на пару часов. Как раз есть время прочистить мозги олуху-менеджеру.

— Надеюсь, он может говорить? — обратился Кассио к своему врачу, вправившему челюсть Шнайдеру. — Ничего, петь ему не придется, меня устроит и удивленное мычание. Приведите-ка нашего гостя, я готов осчастливить его откровенной беседой.

Эта детская игра развеселила Кассио, в рыбьих глазах появился хищный блеск, а в осанке — бойцовская подтянутость. Он не стал переодеваться после приема у Скартини. В вечернем костюме его фигура выглядела более внушительно, компенсируя скромную обстановку анонимного убежища.

Альконе привык играть в роскошных декорациях, и то, что на его столе, представлявшем жалкую подделку под Ренессанс, не было привычных атрибутов власти, несколько раздражало его. В своем колорадском доме он постоянно держал в руках нити управления: мгновенную связь с любой точкой земного шара и данные секретной информации во всех сферах политической, экономической и общественной жизни, будь то сведения по урожаю табака в Занзибаре, численности балетной труппы московского Большого театра или запасу мирового стратегического вооружения. Здесь же стоял лишь компьютер далеко не последней модели, обладавший заурядным банком данных, и телефон весьма ограниченных возможностей, не способный, к примеру, подключиться к прямой линии Президента в Белом доме.

— Присаживайтесь, господин Шнайдер. Я тут, правда, и сам в гостях… Надеюсь, мне не надо представляться? Поверьте, наша встреча вызвана крайне важными обстоятельствами.

Шнайдер молчал, стараясь не трогать распухшую, ноющую, несмотря на обезболивающий укол, скулу. Да, хорошенький банкет сегодня получился! Он решил подстраховаться, не слишком доверяя сумасшедшему фокуснику. Прихватив манто Виктории, Артур пробрался к указанному Шоном запасному выходу. Ждать пришлось недолго. Затаившегося у хозяйственного подъезда Шнайдера внезапно нокаутировал совершенно незнакомый громила, а через пару секунд, придя в сознание, он увидел, что нападавший рухнул в воды канала под ударом субтильного мужчины, одетого в смокинг. — «Вы должны следовать за мной, господин Шнайдер, — любезно предложил его спаситель. — О мадемуазель Антонии позаботятся мои коллеги. Мы выполняем просьбу господина Кассио присмотреть за вами. Как видите, шеф не зря беспокоился о вашей безопасности — я подоспел вовремя». Имя неожиданного покровителя не порадовало Артура. Интерес легендарного стервятника к их скромным персонам, несомненно, означал одно — они влипли в серьезную переделку.

И вот теперь, сидя перед человеком, имя которого повергает в трепет «деловых» людей и мирное население, Артур предпочел не суетиться и любезно выслушать хозяина.