Болтик

- Со мной ничего, Любушка, не случилось,- откликнулся летчик, и от его густого голоса на стеклянных полках что-то звякнуло. - Вот пилота привез пострадавшего. Неудачно зашел на посадку парень...

Он шагнул в сторону и открыл Максима, который стоял за его могучей спиной.

- Ай-яй! - опять воскликнула медсестра.- Это внучек ваш, Иван Савельич?

- Бог с тобой, Любушка. У меня внучка, Наташка. А это просто наш человек. Видишь, форма с крылышками. Так что чини молодца.

- Ясненько, - сказала Люба и встретилась с Максимом глазами. Глаза были веселые. Но Максиму было не до веселья, и он отвел взгляд. Люба подошла, крепко ухватила его под мышки, лихо пронесла над полом и усадила на тахту. Клеенка на тахте была холодная. Максим вздрогнул. Люба торопливо спросила:

- Ты что, маленький? Боишься?

- Нисколечко,- замогильным голосом сказал Максим.

- Ну и замечательно!

Она взялась за платок на колене. Размотала стремительно, а сняла осторожно.

- Ух ты... Красиво... Ну ничего. Это с виду неприятно, а на самом деле не страшно. Ободрал сильно, вот и все.

Максим краешком глаза глянул на колено, мигнул и стал смотреть за окно. Там на травяное поле медленно опускался оранжевый вертолет.

Люба отошла к шкафчику и зазвенела склянками. С каким-то пузырьком и ватой опять направилась к Максиму.

- Не бойся, это не йод, жечь не будет.

Максим только плечом шевельнул. Да хоть бы сто бутылок йода! Это ведь не шприц с неумолимой тонкой иглой.

Жидкость из пузырька шипела и пенилась, как газировка. И холодила. Потом на ногу лег сухой плотный бинт. Боли почти не было.

Максим с надеждой посмотрел на Любу: "Может, все?" Но она доставала из-под стекла никелированную коробку. Максим успел заметить, как вертолет за окном отразился в этой коробке оранжевым огоньком. Из коробки появился шприц.

Иван Савельевич сидел у двери. Белая табуретка под ним казалась совсем крошечной. Он сочувственно смотрел на Максима. Потом подмигнул: "Ничего, держись". Люба повернулась к Максиму.

"Сейчас скажет: "Снимай штаны",- тоскливо подумал он и вспомнил, что давно еще про такой случай смотрел в каком-то кино. Зрители в зале веселились. Но в том фильме в переделку попал большой парень и от медсестры сумел отбрыкаться. А Максиму что делать? Он маленький... Но Люба была хорошая медсестра. Она сказала:

- Расстегни рукавчик.

Максим непослушными пальцами стал дергать пуговку на обшлаге. Люба подошла вплотную и шепотом снова спросила:

- Ты что, боишься?

Врать уже было бесполезно. Максим с коротким вздохом сказал:

- Маленько...

- Не бойся ничуточки, я незаметно. Посмотри в сторону и сосчитай до трех.

Максим ощутил на руке холодок проспиртованной ватки и... Он втянул воздух сквозь сжатые зубы.

Ничего себе "незаметно"! Он так стиснул в кулаке болтик, что головка чуть не проткнула ладонь.

- Все-все-все! Ты герой.

Все?

Значит, все... Все!!

Конец подлому страху! Не надо больше замирать и вздрагивать! И вдруг Максим разозлился. А почему он дрожал? Почему боялся до тошноты? Из-за этой секунды?.. "Сосчитай до трех..." Даже и не сосчитал. Ну, пришлось потерпеть - один миг. А из-за страха мучился сколько? В тыщу раз больше, чем от укола. Дурак и тряпка! А еще и вправду героем себя воображал...

- Рукав не опускай пока, пусть подсохнет,- ласково сказала Люба.

Максим кивнул и встал, осторожно ступив на забинтованную ногу. И улыбнулся. Все-таки сильнее злости была радость освобождения. Радость, что страх позади. Впереди-день, похожий на праздник... А бояться Максим больше не будет никогда. Хватит, помучился. Теперь-то он знает, что глупо дрожать из-за пустяков.

Иван Савельевич тоже встал - со вздохами и шумом, но быстро. Это было похоже на рождение нового острова, который поднимается со дна океана.

- Ну, Любушка, я забираю молодца. Довезу домой. А?

Люба нерешительно посмотрела на Ивана Савельевича. Потом на Максима-слегка виновато.

- Еще не все... Это ведь такая сыворотка, ее нельзя сразу в полной дозе. Через часик еще раз надо.

Наверно, она увидела несчастные Максимкины глаза и заторопилась:

- Можно у нас в садике посидеть или погулять. Посмотреть, как самолеты летают. Часик быстро пройдет... Тебя как зовут?

- Максим,- сказал он шепотом и отвернулся к двери.

Он чувствовал себя так, будто сделали ему удивительный подарок и тут же отобрали. Посмеялись...

Иван Савельевич громадной ладонью взял его за плечо - словно седло положил на Максима.

- Мы вместе подождем. Мне теперь торопиться некуда, все равно в отпуске. Посидим, побеседуем. Пошли, Максим, в садик.

Максим захромал к двери. Потом вдоль коридора. Горькая досада разъедала его. Максим украдкой даже стукнул по стене кулаком с болтиком. Потому что досада была злая. Злая и... без боязни.

Максим удивленно прислушался к себе. Страха не было. Почти не было. Так, мелкий осадочек... Что это? Может, весь запас страха израсходовался на первый укол, потому что Максим не знал о втором?