Болтливои избы хозяика 2 (СИ)

— Не к богам, часом? — и захохотал, как безумный, — ой, идиоты, какие же вы идиоты!

— Сбрендил! — сказал Гор и Степа, как безмозглый робот повернулась на голос. Лесник сидел немного позади огневика и выглядел, прямо сказать, неважно. Его рубашка сгорела почти полностью, на руках ожоги, в волосах комья гряди.

— Это вы сбрендили, если ждете, что заявятся боги! — продолжал ржать огневик, — да они уже пару тысяч лет, как не являются и не явятся! Ой, придурки, ой не могу!

— Не явятся? — пробормотала Степа.

— Не явятся, не явятся! Не жди! Не верит в них больше народ. А нет веры — нет силы! Ушли, божки эти недоделанные, кончилась их эра! Их нет, а я остался! И я — гений! Я всех переиграл! — он плевался ядовитыми словами и постоянно смеялся.

— Не слушай его, Стеша. Он реально сумасшедший! — Гор пнул огневика, тот пошатнулся и упал.

— О нет, я не сумасшедший! Я умный! А вы мои пешки!

— Пешки…

— Да, пешки! Я все подстроил! Все рассчитал! Это гениальный план! Я великий!

— Заткнись, великая кучка дерьма! — Гор снова пнул огневика ногой и покачиваясь поднялся на ноги.

— Стеш, — лесник склонился над Степанидой, — ты как, держишься? Надо валить отсюда. Славку в больничку отвезти.

— Боже, что с ним? — пролепетала и попыталась подняться на ноги, однако они не слушались.

— У нас у всех ожоги, однако у него слишком много, боюсь без больнички никак.

— А вода?

— Не работает больше твоя вода… — сказал грустно.

— Как, почему?

— Не знаю, Стеш, может исчерпались силы?

— Господи, какой кошмар…

— Поднимайся! — Гор бережно приподнял бывшую невесту, — сможешь идти? Боюсь не смогу тебя нести.

— Смогу, где все?

Драка с огневиком подкосила всех. Досталось бывшим женихам по самое нехочу, особенно Мите и Славику. У тех оказалось больше всего ожогов.

— Мальчики… — заплакала Степа, — простите меня, это все я виновата…

— Перестань, Рыженькая, ты-то здесь причем… — простонал водяник, — прости, что не спас… Апгрейда…

— Не надо, — всхлипнула, — прошу…

— Ой, нюни распустили! — снова подал голос огневик, — слабаки!

— Заткнись, паскуда! — до этого тихо сидевший Антон подскочил на ноги, — когда ж ты подохнешь?!

— Заеб*тесь ждать! — фыркнул Николай, сдувая с лица грязную челку.

— А правда, почему ты не умер? — пробормотала Степка, — ты же сгорел от моей воды.

— От твоей воды только Огненный Змей и мог сгореть, дура! А я слишком многое затеял, чтоб так тупо подохнуть!

— Хватит, деятель! Отзатевался уже, — простонал Никита, тоже поднимаясь на ноги. У него было обожжено плечо, часть лица и нога.

— Да начал только! — оскалился огневик и вдруг одним прыжком поднялся на ноги, — что вылупились, салаги! Думали побороли? Кого, МЕНЯ?! Вы вообще знаете, сколько мне лет? Сколько я знаний за всю жизнь накопил?! Мошки, жалкие мошки! — он размял шею и шагнул вперед. Никита с Гором попытались загородись Степку собой.

Но не успели. По щелчку пальцев, из ладоней Николая выскочила огненная плеть и обхватив Степкино запястье, рванула. Степка закричала и упала. Огневик еще раз щелкнул пальцами и ее потащило вперед, словно на аркане.

Мгновение и она в руках огневика. Николай схватил ее за горло и близко-близко подтащил к своему лицу.

— Ну что, Домовиточка, пора?

— Что… — прохрипела Степка не в силах пошевелиться.

— Целку-то хоть сберегла? А хотя что это я, — ударил себя свободной рукой по лбу, словно не замечая порезов от когтей медведя, — свадьба бы не сложилась.

А потом развернул ее, махнув рукой в сторону бывших женихов.

— А с братьями даже лучше получилось, а? Они ж теперь за тебя на смерть пойдут, да, сосунки? Я верно говорю?

Степанида, превозмогая боль, медленно повернула голову. Мужчины застыли с перекошенными лицами.

— Слушаем мою команду, маль-чи-ки, — процедил огневик, — спокойно идете за мной, выполняете, что скажу. А я не обижу вашу сес-трич-ку, — ехидный смешок, — а если… хоть одна попытка… — прищуренный взгляд, — гореть будет медленно, а кричать громко! Усекли?

«У черта и жена ведьма»

И вот истинно жаль, что нельзя свалиться в обморок по желанию-хотению. Так шмякнулся, дождался, когда все плохое завершится само собою, а ты потом такая — хлоп, «Ля-ля, мне уже лучше. А что было-то?»

Да никак. Все приходилось переживать бедной Степаниде наяву. «И я жаловалась, что меня выбора лишили, одиннадцать лет жизни словно во сне провела? Да тут бы… просто выжить»

Оказалось, жить очень хотелось. Даже несмотря на случившееся, да кто бы осудил? Особо явственно прочувствовала, когда огненная удавка на шейке лебединой затянулась. Страшно стало, впору о пощаде взмолиться. Даже зубы сцепила, дабы мольбами не опозориться.