Болтливой избы хозяйка 2

Смирившись, что дальнейший сон на сегодня откладывается, водяник и Слагалица сели на террасе плавучего домика с чашками чая. Степанида во всех красках, так сказать, по свежей памяти, поведала любимому три своих сновидения. Волнуясь, сбиваясь, дрожа от эмоций, несмотря на то, что Митя закутал ее в теплый плед.

— Панни, ты всерьез думаешь, это не простые сны, а видения прошлого?

— Да, Митенька, думаю.

— Но, почему ты так уверена? В свете происходящего, это мог быть обычный сон.

— Я просто знаю. Интуитивно чувствую. А Евдотья говорила, что своему чутью надо доверять. Да и не мог мой мозг выродить такое!

— Ну, ладно, пусть… да… наверное… — водяник потер переносицу, прикрыл глаза, — вот только тогда все еще больше запуталось.

— Согласна, но как минимум одно мы узнали. Николай был одним из тех четверых братьев. Сейчас постаревший, но все-таки это было он, я узнала!

— Но почему же он до сих пор жив и…

— Где остальные два брата? — закончила мысль Степанида.

— И почему женихов четверо, если все твердят о семерых? Чертовщина какая-то!

— Может остальные три прятались среди деревьев? — с нервным смешком предположила женщина, — и появятся на горизонте позже?

— Или Числобог передумал в процессе…

— М-да, возможно. У меня вообще стойкое ощущение, что боги творили что хотели, а людям это не нравилось.

— Кому такое понравится? Ладно нам, стихийникам, достался долг, но вместе с ним и сила, что вроде бы как компенсирует отсутствие выбора. Но вот с Первой Слагалицей несправедливо получилось. Жалко ее. Да что там, деда тоже жалко!

— Угу, они всего лишь хотели пожениться и быть счастливыми…

Влюбленные умолкли на минуту, не сговариваясь подумав, что отчасти эта история похожа и на их случай. У них также нет возможности быть вдвоем… Горько, давит в груди и непроизвольно сжимаются кулаки.

— Ну да, можно было бы пофантазировать, что после все сложилось не так и плохо и зажили они дружно и счастливо, не знай мы трагический конец, — водяник насильно прогнал ненужные сейчас мысли.

— Я знаешь, что подумала, Мить… Ведь как-то так вышло, что Нег в последствии так и не стал мужем Ниды. Раз Меч, да и сама она восприняла их… секс, как измену и наложила на себя руки, то…

— А ты считаешь, что тот таинственный Нег один из братьев?

— Я считаю, что это Николай! И имена похожи. Да и подлый поступок в стиле нашего огневика!

— Мы так сейчас до чего угодно додумаемся… — Митя отложил чашку, — но к счастью у нас есть источники информации и скоро мы узнаем настоящую правду.

— Я буду… я буду очень надеяться, что мы распутаем этот клубок и мне можно будет выбрать одного… — сказала Степка. Слова ее, импульсивно сказанные слишком громко, эхом пронеслись над затянутым туманом озером. «Одного… одного… одного…»

А Митя промолчал. Почему-то в глубине души он знал, боги не будут столь милосердны.

Глава 10

«Поживешь — увидишь, подождешь — услышишь»

Остаток ночи влюбленные провели держась за руки и глядя на розовеющее небо. На Поляну Степка идти не захотела, поэтому Митя провел ее до дома, вновь для перемещения воспользовавшись старым колодцем. Она крепко прижалась к его груди на прощание и спросила:

— С тобой ведь ничего не случится, правда? Там, куда ты отправляешься, безопасно?

— Для меня — абсолютно! — водяник поцеловал ее в губы, улыбнулся и напомнил, — если что, ты знаешь, как меня позвать…

— Да, да, я… помню…

— Ну что ты, Рыженькая, не плачь! — он вытер слезы с ее щек большими пальцами, — мы ведь не на всю жизнь расстаемся…

— Я не хочу расставаться с тобой ни на миг…

— Я тоже, Панни, я тоже…

Домик встретил шумно. Охоронники радовались, пол дрожал, Крапивка не переставая гладила по лицу и волосам. Лукерья на стол накрыла и все ласково приговаривала:

— Хозяюшка наша вернулась, хозяюшка…

— Шибко перепужали вы нас, барышня, — посетовал Егорыч, когда всеобщий восторг поутих.

— Извините, мои хорошие, так получилось случайно.

— Так, чаво случилось-то, ась?

И только Степка открыла рот, чтоб рассказать о своих злоключениях, раздался стук. Основательный такой, словно кто дверь вышибал.

— О-о, женихи пожаловали!

— А вот и хорошо, не придется по сто раз повторять! Лукерья, ты открой, будь добра, скажи пусть в кухню идут, чаю предложи, покушать что-нибудь, а я мигом переоденусь.

— Сделаем… Беги-беги, а то от тебя водяником за версту преть… Хи-хи…

— И ничего не прет! — возмутилась Степка, принюхиваясь, — я в душ ходила…

— А одежа-то яво!

— Вот поэтому и хочу переодеться!

Когда Степка, переодевшись в домашнее платье-рубашку и лосины, спустилась вниз, ее ждали четверо: Никита, Славик, Антон и Петр. При появлении хозяйки они вскочили на ноги и уставились на нее. Многое можно было прочесть в их глазах. Тревогу, страх, радость, грусть, перемешанных в винегрет чувств, вынуждавший стоять на месте, тогда как каждому хотелось сгрести ее в охапку, отнести туда, где никого кроме них не будет, обнять, отругать, накричать, ну а потом, сказать самое главное. Женщина сглотнула волнение, «прочитав» это все на их лицах.

— Привет, мальчики… — сказала тихонько.