Болтливой избы хозяйка 2

— Вот еще, я остаюсь! Где еще такое увижу? И вообще, я ни разу не спала на улице зимой!

Какое-то время они негромко переговариваясь и любовались звездами, а затем, Степка сама не заметила, как отключилась.

Глава 11

«От ничтожных дел происходят самые серьезные последствия»

— Антон, спасибо тебе… — сказала Степанида Грозному в машине по пути назад, — правда, то, что ты сделал, это… замечательно, я очень ценю…

— Не стоит благодарности, Амазонка! Это всего лишь спа-процедуры, — ответил небрежно, но с улыбкой.

— Стоит. Это свидание… оно ведь для меня было, чтоб я отдохнула, разгрузила голову, почувствовала себя красивой. Думаешь, я не понимаю? Это называется забота. И я знаю, что это дорогого стоит. Я не о деньгах сейчас…

— Ну… тогда пожалуйста, я счастлив, что ты отдохнула! — он убрал руку с руля и пожал ее ладонь.

— У тебя есть план? — завел он другой разговор, когда до дома осталось недалеко. На улице было темно, восходящее солнце лениво высунуло макушку, но пока не торопилось озарять горизонт своим присутствием, — или ты просто набросишься на огневика с поцелуями прямо с порога?

— Нет, конечно! Он же не дурак, не купится, знает, как я к нему отношусь. Планирую разыграть небольшое представление. Лукерья поможет.

— Какую отведешь нам роль?

— Я вот, что подумала. Если все-таки Николай мне не жених, то и… страсти у него ко мне нет. Может, я ему вообще не нравлюсь.

— Ну, тут да. Я не верю, что он, как монах терпел столько лет, не смел коснуться, пока ты числилась его супругой.

— Да… — почему-то это было неприятно слышать. Степка не любила Николая, но больно знать, что мужчина, с которым делила кровать не один год, просто использовал тебя в своих целях, — так вот, сначала я думала, что ты с Никитой просто не допустите, чтоб после… водяного поцелуя случилось нечто непоправимое… ну, ты понимаешь о чем я… А теперь, склоняюсь к мысли о том, что его, возможно, придется напоить силой. Если мой план соблазнения не сработает. Попытка всего одна, если не получится в этот раз, он нас больше к себе не подпустит.

— К-хм… надеюсь справимся… Может, позвать остальных? Ты не думай, я не трушу, но оцениваю силы противника объективно. А твой огневик не прост.

— Он не мой.

— Огневик не прост, — исправился олигарх.

— Митя… уехал. Гор болен…

— Значит, позовем соседа и мента, не против? Вчетвером и огневика легче бить, — переиначил известную поговорку.

— Да… в общем нет… только уже времени маловато, надо было раньше договариваться…

— Это оставь мне, я поговорю с ними.

— Спасибо, Антош.

* * *

Николай приехал вовремя. На часах было без малого девять, когда он ступил на крыльцо того самого Дома. Но не успел он занести кулак, дабы постучать в дверь, как она распахнулась. Это было первое, что его насторожило.

Хозяйка не встретила его на пороге, но до ушей донесся голос охоронницы:

— Фуф, прибыл, касатик, наконец-то!

— Скучала, клецница? — хмыкнул он.

— Еще чаво! Чуйствами не пылаю, да токмо лен не делен! — фыркнула в ответ Лукерья.

— Это правильно. Я бы даже сказал, мудрО!

— С хозяюшкой бяда! — перебила охоронница, — ты в самую пору!

— А что такое? — встревожился мужчина, снимая обувь и верхнюю одежду. Кожей почувствовал чье-то молчаливо-назойливое присутствие, но отмахнулся, поспешив внутрь.

— Слагалила она, башка дурья! Души соединяла целую ноченьку. Вот, откат, теперича!

— Хм… — огневик резко затормозил, не ожидая услышать такое. Что угодно, но не это.

— А я пресекала, мол возратка накатит, не отвертисся! Дык, не внимала, лихомудра! — бубнила Лукерья не умолкая, — молодежь ныне пошла, вестимо поболе нашего ведают!

— Твою ж, да через копыта! — проронил Николай, оробев, — и… что теперь с ней делать?

— Как чаво, мозги-то взбаламуть! Мужика ей нать!

— Сдурела, клецница? — пришел в себя огневик, мотнув головой, — забыла о правилах?

— Ой, упросом тебя прошу, мниха токмо не сыгрывай! Али не ведаешь, как горячку девичью загасить, да по-быстрому?

— Кто, я?

— Нет, лихо одноглазое!

— Язык бы тебе вырвать, баба черноротая! — рассердился огневик, — где… она?

— В опочивальне, ясно дело. То рюмсает, то рдеет. Ты, часом не сиволап, управесси? Аль кого иного прикликать? Соседушка недалече живеть, не моргнешь, как…

— Стули пасть, клецница!

— А чаво такова? Чай не странь он ей! — продолжала задирать огневика охоронница, — да с охоткой мужик примчит, покамест ты выхеривать свои забобоны буш…

— Вот лоха! — выдохнул Николай, — куда идти? Веди, да помалкивай!

— Вот и ладно, благо дело делай смело! Сворачивай, да не туды, а сюды! А теперича по сходням…

— Разберусь, а вы здесь оставайтесь!

— Ты чаво дивый-то такой? Нешто то зазорно? — казалось, даже Лукерья удивилась, — целомудренник, власно…

Что странно, огневик смолчал, лишь сильнее сжал кулаки, когда поднимался вверх по лестнице.

— Ты это, Николаша! Век-то короток, не вороти нос от щербету! — крикнула клецница напоследок, не в силах сдерживаться и хихикнула.

— Что бы ты ведала, пустая ветрогонка… — ответил огневик сквозь зубы.

— Хвате, ера! А то воротится! — шикнул Егорыч, — докаркаешси!