Болтун

— Я. Ничего. Не боюсь — повторила юная эльфийка. Может она и не самый приятный персонаж, но вот характер у нее есть — не отнимешь.

— Проверим?

— Как? — снисходительно поинтересовалась эльфа — Предложишь залезть на самое высокое дерево? Или ночью на кладбище сходить?

— Зачем — поинтересовался я. — Я предлагаю рассказать страшную историю, которую ты наверняка испугаешься. Но ты ведь откажешься. Испугаешься- я улыбнулся как можно шире показывая что ни капли в этом не сомневаюсь

— Всего лишь — пфыкнула Злыдя — интересно как ее на самом то деле зовут. — Ты думаешь что я испугаюсь какой–то сказочки. Странники похоже глупее чем я думала. Рассказывай

Не скажу что на момент начала спора у меня был какой–то план. Да и не думал я что эльфийка согласиться спорить. Просто мне хотелось отвлечь ее внимание от Йель и дать той прийти в себя. Но раз уж так далеко дело зашло.

— В одном черном–черном государстве — начал я рассказывать одну из многочилсенных детских страшилок которые мы так любили рассказывать друг другу в детстве — ну не Сияние же мне пересказывать на самом деле. — В одном черном–черном городе, на черной–черной улице. Стоял черный–черный дом продолжал я постепенно понижая голос и стараясь придать ему максимум зловещих интонаций. — В черной–черной комнате. На черной–черной кровати — мой голос было уже едва слышно и эльфа на губах которой гуляла пренебрежительная усмешка невольно подалась ближе ко мне пытаясь расслышать что я говорю. И в этот момент я выкинул руку вперед громко рявкнув — Сидел белый белый котенок!.

Собравшиеся невольно вздрогнули, а эльфийка непроизвольно отшатнулась назад и потеряв равновесие грохнулась на пятую точку. Чем вызвала смех у всех окружающих ребят. И из за этого она допустила огромнейшую ошибку — вместо того чтобы проигнорировать произошедшее и как–то присоединиться к общему веселью — смеялись то по большому счету не над нею. А над своей реакцией на конец истории она вспыхнула и вскочив на ноги какое–то время стояла молча кусая губы с каждым мгновением краснея все больше и больше. После чего не выдержав развернулась и чуть ли не бегом покинула честную компанию. За ней неловко на всех оглянувшись поспешила и ее подруга. Чем только вызвали новую волну веселья. Этот. Если так можно выразиться, бой остался за нами с Йель, да и дальше насмехаться над оркой у эльфийки после произошедшего уже не выйдет. Но вот то что эльфа произошедшего не забудет и наверняка постарается отыграться и отомстить за перенесенное унижение я ни капли не сомневался. Подобные люди, в данном случае эльфы, очень болезненно относятся к себе любимым и когда их поднимают на смех способны натворить многое. И мне хотелось надеяться что Злыдя оправдывая свое прозвище не сделает каких–нибудь глупостей в дальнейшем. Еще неизвестно как произошедшее скажется на отношение местных неписей ко мне конкретно и в другим игрокам в частности. А то что принцесска обязательно нажалуется своим родным я не сомневался ни на минуту. Но был и момент который меня порадовал. Я очень боялся что Йель решит оторваться и крикнет в след своей обидчице что–нибудь обидное пытаясь закрепить успех. Но орка только посмотрела на меня и едва слышно в общем гвалте прошептала «Спасибо». А потом громко стараясь отвлечь народ от произошедшего поинтересовалась

— Болтун … — она немного замешкалась — вас ведь на самом деле не болтун зовут. Это ваше прозвище?

— Нет. Не Болтун. Я в который раз за сегодняшний день улыбнулся поражаясь проницательности маленькой орки. Взятое в приступе самобичевания имя уже не казалось мне нормальным, но поменять его я прямо вот сейчас не мог. Но Я и не знал стоит ли придумывать себе новое имя сейчас, да и какое. Поэтому не придумла ничего лучше чем сказать — на самом деле меня зову Максим. Можно звать Максом.

Макс — орка произнесла мое имя так будто пыталась распробовать его на вкус — Так почему у вас на родине бумажный журавлик символ мира… Вы так и не рассказали. — Йель для наглядности показала журавлика чем вызвала волну интереса начавшей было расходиться ребятни, которая замерла насторожив уши различных размеров и цветов. И даже щен ухитрившийся было задремать пока я рассказывал «страшную» историю наострил свои лопухи–локаторы и заинтересованно уставился на меня.