"Болваны"

Птицын что-то непременно должен был понять в этом послании небесных сил. Но что? То, что Сруль сволочь, понятно и так. Что Птицын когда-то встречался с ним в прошлой жизни на узкой дорожке и этот поединок повторился вновь в этой жизни? Да, это убедительно. Впрочем это только недоказуемое абстрактное предположение, так сказать рабочая гипотеза, для того чтобы не роптать на горькую судьбину, потому что ведь в конечном счете жизнь совершенно необъяснима. Отыскивать и вносить смысл в человеческую жизнь - это так по-человечески! В этой позиции есть много соблазнительных удобств: ничтожная бестолковая жизнь сразу приобретает необычайный масштаб; как же: за душу человека дьявол с Богом борется! Все небесные силы: ангелы, архангелы, престолы и прочие, кто там еще? - все только тем и занимаются, что отчаянно воюют за человека. А что, если им всем до него и дела нет? Что, если у них другие, гораздо более насущные заботы? И Бог тоже взял да и предоставил человека самому себе: Птицына предоставил Птицыну, а Срулю - Сруля. Вот они и воюют друг с другом, как два таракана из-за крошки хлеба.

Вопреки советам Владимира Николаевича, Птицын решил лучше броситься в пасть к огнедышащему дракону, нежели дрожать в ожидании следующей повестки. В порыве поэтического вдохновения он составил в голове план борьбы со Срулем. После стольких птицынских лежаний и сотни обследований диагноз Сруля "вегето-сосудистая дистония" просто не выдерживал критики. Теперь они со Срулем поменялись ролями: теперь Срулю предстояло доказывать, что Птицын здоров ровно настолько, чтобы смело идти в армию. Птицын намеревался поставить Срулю ультиматум: он согласен идти в армию под ответственность Сруля. Если тот уверен в своем диагнозе и, стало быть, дает гарантии, что Птицын в армии не умрет (а это вполне вероятно!) , то Птицын заранее соглашается, однако предупреждает призывную комиссию, своих родителей, а также непосредственно перед призывом отправляет уведомление военному прокурору о том, что все последствия его призыва он возлагает на невропатолога З.А. Сруля. Пускай тогда покрутится, как уж на сковородке!

Сруль встретил Птицына неожиданным вопросом: дозвонился ли он до Боткинской больницы и есть ли там места? Птицын был полностью обезоружен таким нахальным идиотизмом. Оказывается, он еще сам должен укладывать себя на лопату Бабы Яги и добровольно залезать в печку. Птицын не задумываясь соврал, будто он звонил три дня подряд - и мест в больнице нет.

Сруль пошел в кабинет к капитану Синицыну и стал оттуда названивать главврачу Боткинской. Птицын из-за двери слышал, как Сруль пронзительным фальцетом кричит: "Третий раз! Да! Арбитражный диагноз! Лежал в 915 горбольнице Хорошо. Спасибо! Пришлем сегодня в течение часа!

Дальше Птицын не понимал ничего. Началась какая-то фантасмагория! Он не был твердо уверен, происходит ли это с ним в действительности или он смотрит на происходящее в телевизор. Синичкин, под нажимом Сруля, выделил для Птицына черную "Волгу" с персональным шофером, на которой катался сам начальник военкомата. Двое в штатском с подозрительными испитыми лицами (откуда они взялись? может быть, из бывших оперативников?) составили птицынский эскорт. Сруль предварительно их проконсультировал и вручил им запечатанный конверт с сопроводительными птицынскими документами. Они сидели в машине по бокам от Птицына на заднем сиденье. Не было только наручников.

Сначала они заехали к Птицыну домой, чтобы он взял необходимые вещи: зубную щетку, мыло, мочалку, смену белья. Птицына подмывало к ним не выходить, а прокричать из окошка: "Я не еду: мама мне не разрешает! Возвращайтесь в военкомат без меня!" Во всяком случае, пока Птицын метался по квартире и лихорадочно собирал вещи, бабушка настояла на том, чтобы он пообедал: "Подождут! Ничего не случится... Пока тарелку щей не съешь - не пущу!" Потом Птицына опять поместили посередине, между горячими телами оперативников, и в полном молчании доставили в Боткинскую больницу. Один из оперативников - с обвислыми усами - пошел договариваться к главврачу. Другой, по-прежнему с опаской косясь на Птицына, сидевшего на заднем сиденье: не сбежит ли? - курил возле полуоткрытой дверцы "Волги". Пришедший первый оперативник кивком головы пригласил Птицына вылезать и следовать за ними. Наконец, они сдали Птицына медсестре в приёмном покое и, вздохнув с облегчением, удалились.

8.

В Боткинскую больницу Птицын поступил в пятницу и ждал дежурного врача до вечера. Врач так и не появился. При поступлении верхнее давление у него было чуть больше 140, то есть попросту перестало подчиняться Птицыну. Он посчитал это плохим знаком.

В понедельник пришел лечащий врач - молодой красивый жгучий брюнет с бельмом на правом переднем зубе. Он говорил с Птицыным так ласково предупредительно, что Птицын ясно понял, насколько тому на него наплевать. Давление он даже не стал мерить. С такой внешностью его могли интересовать только бабы.