Бомарше

Сартин мудро посоветовал Бомарше не затевать скандал, а самому купить на полученные деньги хороший бриллиант и носить его в память о встрече с императрицей. Пьер Огюстен решил последовать совету приятеля, который ни в коей мере не оскорблял его самолюбия. Помимо всего прочего, он утешился тем, что в память о своих мытарствах сочинил «безудержно веселую» песенку, сразу же снискавшую популярность. Всякий раз, когда Бомарше узнавали на улице, в театре или другом общественном месте, всегда находился кто-нибудь, кто запевал первый куплет этой песенки, а толпа обычно сразу же хором ее подхватывала:

Все тот же он — его дела неплохи,
Доволен он житьем-бытьем.
Пасхальным днем Или постом.
Все нипочем веселому пройдохе;
Пусть будет солнце или мгла.
От вас — хула иль похвала,
Все тот же он — его дела неплохи[11]

.

Глава 27 ПОСТАНОВКА «СЕВИЛЬСКОГО ЦИРЮЛЬНИКА» (1775)

Можно было подумать, что все опять закончилось песнями, но на самом деле сразу после возвращения Бомарше в Париж на него навалилось множество проблем, требующих срочного решения.

Часть из них касалась семьи: престарелый папаша Карон в свои семьдесят семь лет задумал жениться в третий раз. Его заманила в свои сети одна старинная приятельница — мадемуазель Сюзанна Леопольда Жанте, у которой он проживал. Эта особа смотрела далеко вперед и уже видела себя наследницей старика. Помешать этому браку не удалось, и продлился он совсем недолго. 23 октября 1775 года папаша Карон скончался. Бомарше, находившийся на ножах с вдовой отца, с трудом отделался от нее лишь после того, как заплатил ей 6 тысяч ливров из отцовского наследства.

К неприятностям, связанным с этим браком по расчету, присовокупились слушания по тяжбе с Обертенами. Бомарше, над которым по-прежнему висел приговор о шельмовании и который по-прежнему был лишен всех гражданских прав, вызывал у судей особую неприязнь еще и потому, что в его мемуарах досталось всему судейскому корпусу в целом. Так что у Бомарше были все шансы проиграть этот процесс, и он его проиграл: суд первой инстанции приговорил Бомарше к выплате 33 тысяч ливров семье его первой жены, но поднаторевший в ведении тяжб ответчик сразу же подал апелляцию.

Финансовые проблемы не слишком осложняли его жизнь: так как при выполнении королевских поручений он тратил свои собственные деньги, то теперь смог предъявить счета казначейству, и большая их часть была оплачена. По распоряжению Людовика XVI Бомарше выдали 72 тысячи ливров в качестве компенсации дорожных расходов и понесенного ущерба, а также 100 тысяч ливров за выкупленный у Анжелуччи памфлет. Поскольку у нас есть основания полагать, что на самом деле покупка эта либо вообще не состоялась, либо состоялась, но по более низкой цене, то Бомарше был в состоянии расплатиться с графом де Лаблашем, что было необходимо для снятия ареста с его имущества. Таким образом, он вновь смог въехать в принадлежавший ему дом на улице Конде и восстановить семейное гнездо.

Этот период, в течение которого над Бомарше продолжала висеть угроза приведения в исполнение старых приговоров, все же был отмечен несколькими радостными событиями. Бомарше вновь встретился с мадемуазель де Виллермавлаз, и та скрашивала минуты его досуга, правда, крайне редкие.

И действительно, как бы странно это ни выглядело, но Бомарше, будучи лишенным всех гражданских прав, официально получил поручение короля и правительства подготовить доклад по проблеме, возникшей в связи с планами упразднения парламента Мопу и возврата к тому положению дел, которое существовало до января 1771 года, когда Людовик XV своей волей изменил его. В этом мемуаре Бомарше собирался «без напыщенности и прикрас изложить свои принципы, понять которые мог любой здравомыслящий человек, даже если бы ему не хватало образования».