Бомба для дядюшки Джо

Сегодня трудно сказать, так ли был в тот момент необходим академикам этот процесс пополнения их рядов. Скорее всего, руководству страны необходимо было укрепить состав Академии своими (преданными режиму) людьми, вот и дали ей команду провести выборы.

С пропагандистской точки зрения это был достаточно сильный ход: идёт война, а жизнь учёных страны Советов протекает, как и раньше, без изменений. Значит, советский народ не сломлен, и, значит, он победит!

Как бы там ни было, но в научных кругах стали активно готовиться к этому традиционно важному для Академии мероприятию. Выдвижение кандидатов началось ещё зимой. К весне академический Президиум подготовил список претендентов на вхождение в когорту избранных. Каждый кандидат был самым тщательнейшим образом проверен по всем статьям, и было объявлено, что все кандидатуры «заслуживают внимания».

По отделению физико-математических наук в бюллетени предлагалось внести две фамилии. Первым шёл начальник Лаборатории № 2:

«§ 1. Курчатов Игорь Васильевич — профессор, доктор. Беспартийный. Русский. Год рождения 1903. Работает заведующим лабораторией атомного ядра Ленинградского физико-технического института Академии наук СССР. Специалист по атомному ядру».

Далее следовало краткое перечисление научных заслуг кандидата в члены Академии, завершавшееся фразой:

«В настоящее время постановлением СНК СССР ему поручено руководство очень ответственной научной работой».

Вслед за Курчатовым представлялся его постоянный соперник:

«2. Алиханов Абрам Исаакович — член-корреспондент Академии наук. Беспартийный. Армянин. Год рождения 1904. Работает в Ленинградском физико-техническом институте Академии наук. Специалист по атомному ядру».

Затем — краткий послужной список (в два раза короче, чем у Курчатова), и — завершающая фраза:

«В настоящее время постановлением СНК СССР ему поручено руководство очень ответственной научной работой».

Учёный совет Ленинградского физико-технического института, обсудив кандидатуры обоих претендентов, постановил:

«… рекомендовать т. Курчатова И.В. в члены-корреспонденты АН СССР».

Правда, особого единодушия в этом вопросе учёные-физтехов-цы не проявили: «за» было подано одиннадцать голосов, «против» — два. Но даже при таком, вроде бы, вполне благоприятном для Курчатова исходе голосования всё равно возникал весьма щекотливый негативный аспект: уж очень несолидно выглядел бы человек, которому правительство поручило «руководить очень ответственной научной работой», и который был бы при этом всего лишь «членом-корреспондентом».

С точно такой же проблемой столкнулись и в Америке. Осенью 1942 года. Когда искали кандидата на пост руководителя секретного уранового проекта. Уже был, наконец, найден человек, подходивший по всем статьям и уже давший принципиальное согласие, от него вдруг последовало категорическое требование.

Это произошло 17 сентября 1942-го. Именно в этот день офицеру армии Соединённых Штатов Лесли Ричарду Гровсу предложили возглавить «Манхэттенский проект». Офицер согласился, но сразу заявил, что такую должность должен занимать генерал, а он всего лишь полковник. И добавил, что с урановым делом под силу справиться лишь генералу, потому что «символы власти и ранги действуют на учёных сильнее, чем на военных».

К доводам Гровса отнеслись с пониманием, и он стал генералом!

Событие, вроде, рядовое, малозначительное. И вряд ли мы бы вообще заговорили о нём, если бы мелкий инцидент, случившийся в США осенью 1942-го, в следующем году с поразительной точностью не повторился в СССР.

Выяснилось, что и в стране Советов символы власти тоже ценятся достаточно высоко. Это подтверждает хотя бы письмо Абрама Фёдоровича Иоффе, направленное им 21 мая 1943 года в Президиум Академии наук:

«Предлагаю в действительные члены Академии наук СССР профессора Физтехн. инст. АН СССР доктора физико-математических наук лауреата Сталинской премии Игоря Васильевича Курчатова».