Бомба для дядюшки Джо

И вот спустя восемь лет члены «теневой» эмгебешной команды не только пришли к точно такому же выводу, но и обнаружили в поведении Курчатова новые неожиданные черты. По их наблюдениям, главный советский атомщик относился к материалам, добытым советской разведкой, до удивления странно. Аркадий Никифорович Рылов, один из сотрудников Бюро № 2, в своих воспоминаниях приводил любопытный эпизод:

«Вот, например, такая ситуация. Курчатов говорит Зельдовичу:

— Яков Борисович, нужно вот это просчитать. Результат должен быть близок к этой цифре с таким разбросом…

На следующем семинаре Зельдович докладывал о полученном результате, и все поражались «интуиции» и глубине научного «предвидения» Курчатова. Надо сказать, что ни «интуиции», ни «предвидения» такого масштаба у него до появления разведданных почему-то не было. Хотя талант организатора у него был потрясающий».

«Дублёры» курчатовской Лаборатории весьма болезненно относились к тому, с каким, как им казалось, пренебрежением главный советский атомщик оценивал сведения, приходившие из-за рубежа. Аркадий Рылов писал:

«… в апреле 46-го Курчатов на заседании НТС дал оценку деятельности Бюро № 2. За две-три минуты перечислив заслуги Бюро, Игорь Васильевич в конце сказал такое, отчего я чуть не свалился со стула:

— Товарищи! Материалы Бюро № 2 нашим исследованиям не противоречат!

Даже Ванников подпрыгнул:

— И только?».

Годы спустя Яков Терлецкий опубликовал и вовсе «антикурча-товское» замечание:

«Теоретики поражались невероятной интуиции Курчатова, который, не будучи теоретиком, точно „предсказывал“ им окончательный результат. Это вряд ли вызовет восторг у тех, кто вслед за Игорем Николаевичем Головиным создал наивный миф о сверхгениальном физике, якобы определявшем все основные направления атомной проблемы и соединившем в своём лице гений Ферми, таланты Бете, Сциларда, Оппенгеймера и многих других… Миф о сверхгениальности Курчатова, несомненно, выгоден тем, кто, зачисляя себя в его ученики или последователи, переносит на себя сияние его славы».

Сам создатель «мифа» о «гениальном» Курчатове и один из ближайших его сподвижников, физик Игорь Головин, впоследствии будет вынужден признать:

«Мы тогда не знали, что Курчатов читает разведданные, и очень удивлялись его необычайным предвидениям. Так, например, он на семинарах буквально подталкивал теоретиков к расчётам гетерогенного реактора, Выходило, что он знал ответы на многие вопросы, которые ещё и не возникали пока…».

Когда забрезжила удача

23 января 1948 года на очередном заседании Специального комитета был заслушан доклад Курчатова о результатах работ за 1947 год. Наконец-то за счёт упорного труда, длившегося около двух с половиной лет, были получены первые обнадёживавшие результаты. Это позволило Игорю Васильевичу сделать оптимистичное заявление, выраженное в уверенных цифрах:

«Комбинированное использование уран-графитового котла, диффузионного метода, электромагнитного и, может быть, термодиффузионного может оказаться очень эффективным…

Комбинированный метод даёт возможность (по оценочным данным) получить из 1000 тонн урана 300 атомных бомб.