Бомбардировщик

Пэйс падал, все более и более отчаиваясь. Он видел, как над ним прошел самолет, потом появилась луна. Хвостовое колесо пронеслось буквально в ярде от его лица, и оттого, что в какое-то мгновение его скорость была почти такой же, как и скорость самолета, Пэйсу показалось, что тот движется очень медленно. Пейс понимал, что парашют не спасет, если его не пристегнуть к подвесной системе, и вдруг расплакался от отчаяния и гнева, так как никак не мог нащупать металлические кольца. Он уже находился на высоте четыре тысячи пятьсот футов. Неожиданно ему в голову пришла мысль, что он может посмотреть вниз на руки и тогда ему будет легче найти кольца. Он без особого труда пристегнул один карабин, но с другим это ему не удавалось. Тогда он решил, что будет держать второй строп рукой, и дернул за вытяжной трос парашюта, надеясь, что опустится на одном кольце. Его сильно рвануло в сторону, и он повис на одном стропе. Купол открылся с громким хлопком, и Билли Пэйс целым и невредимым начал медленно спускаться в прозрачном воздухе над Альтгартеном.

Теперь живыми в самолете остались только Суит и Мерфи.

– Выбрасывайся! – приказал Суит. Мики Мерфи кивнул.

– Иди к носовому люку и жди моей команды, – добавил Суит.

Мерфи взял кислородный баллон и стал пробираться вперед. Он схватился за нижнюю кромку приборной панели летчика и нырнул под нее ногами вперед. Сначала он встал на ступеньку, а потом, широко раздвинув ноги, – у открытого люка. Включившись в переговорное устройство, Мерфи доложил:

– Готов прыгать, сэр.

Суит проворчал что-то себе под нос.

– А вы не собираетесь прыгать, сэр? – спросил Мерфи.

– Я поднял самолет, я его и посажу.

– Одному вам не сделать этого. Суит усмехнулся:

– Ты можешь пригодиться, пожалуй. Мерфи боялся прыгать че рез люк. И хотя самолет горел, но он был почти домом для него. Мерфи повернулся и подошел к ступеньке. Воздушный поток подтолкнул его к месту бортинженера. Мерфи ухватился рукой за металлическую балку.

– Пользуйтесь ручной балансировкой, – посоветовал он.

– Я как раз собирался это сделать, – сказал Суит.

– И увеличьте число оборотов. Топливо экономить незачем. Нас осталось только двое.

– А как насчет ночного истребителя? -нервно спросил Суит.

– Э-э, я и забыл о нем, -сухо ответил Мерфи. – Да, пожалуй, нас трое.

Гиммель подошел к ним совсем близко, со страхом и зачарованностью наблюдая за пылающим бомбардировщиком.

– Бедные ребята, – заметил наблюдатель.

– Они сжигают наши города и заживо хоронят под обломками наших людей, – возразил Гиммель. Он выбрал позицию для coup de grace. (последний удар – франц.) В этот момент возле правого крыла «ланкастера» взорвался зенитный снаряд. Оба самолета сильно тряхануло.

– Зенитные снаряды прикончат его, – сказал наблюдатель.

– Они могут прикончить и нас, – проворчал Гиммель, но пока не открывал огня по пылающему «ланкастеру». Гиммель убрал газ и неожиданно увидел яркие сине-желтые вспышки из выхлопных патрубков своего двигателя.

Даже еще не взглянув на прибор, Гиммель понял, что число оборотов падает. Проклятый двигатель! Если бы механик сменил его, вместо того чтобы в целях экономии средств подсовывать ему новый комплект поршневых колец, то он наверняка сбил бы еще одного англичанина.

– Затяни потуже ремни, – сказал он наблюдателю и резко наклонил нос «юнкерса» вниз, ибо теперь нужно было выжать из него максимально возможную скорость, чтобы успеть посадить истребитель на землю. Горящий «ланкастер» над ними медленно выровнялся и вновь летел по прямой.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

– Налет кончился, – сказала телефонистка бургомистру. – Бомбардировщики улетели. – Она записала в журнал телефонограмму с наблюдательного поста на шоссе Фенло. Сообщения, поступившие от других наблюдателей, также подтверждали окончание налета.

Не совсем еще веря всем этим сообщениям, бургомистр медленно, как-то сразу, за одну ночь, состарившись, поднимался по ступенькам лестницы командно-диспетчерского поста гражданской обороны. За ним поднялись и все остальные. Когда Они миновали обложенный мешками с песком вход в убежище, ослепительное зарево от пожарищ заставило их прищуриться. Слабый ветерок медленно разгонял разогретый пожарами воздух по. всей равнинной местности Альтгартена и его окрестностей. Чем больше кислорода поглощали пожары в нижних слоях атмосферы, тем выше поднималось их пламя.

Захватывало дух от вида полыхающего газопровода. Наиболее интенсивное и высокое пламя стояло над зданием учебного центра медицинских сестер. Людей из него, к счастью, удалось эвакуировать без жертв. В воздухе ощущался жар от полыхающих зданий, слышался гул бушующего огня, но рев моторов над Альтгартеном уже прекратился. Неожиданно из района церкви Либефрау донесся оглушительный треск и грохот. В небо взвился гигантский огненный язык, на крыши соседних домов брызнули раскаленные добела искры.