Бомбардировщик

Крылов понял, что они не могут отвязаться от фрица на высоте и пошел вниз по крутой глиссаде. ИЛ, опустив нос, скользил к земле. Он всё падал и падал, набирая по ходу головокружительную скорость. Расчет командира строился не на скорости. Если не удалось сбросить мессер с хвоста на высоте, надо воспользоваться предрассветной мглой. Находясь выше, немец может потерять зеленый бомбардировщик на фоне пока еще темной земли. Тут главное самому в землю сгоряча не воткнуться, а то костей не соберешь. Поэтому лейтенант внимательно следил за быстро вращающейся стрелкой альтиметра.

– Как там мессер? – не выдержал он на высоте полутора километров.

Спустя несколько секунд из лингафонов выплеснулся крик стрелка:

– Командир, командир, фриц отвалил! Уходит!

– Точно уходит? – не поверил лейтенант.

– Да, отвернул. Вижу его. Дыма, вроде… Нет, есть дымок! Горит, сволочь!!!

Нос ИЛа стал подниматься, но очень медленно и неохотно. В лингафоне было слышно, как рычит командир, борясь с налившимся свинцовой тяжестью штурвалом. Штурман ослабил ремни, нащупал штангу дублирующего управления и что было сил потянул штурвал на себя. Бомбардировщик стал медленно выравниваться.

В трехстах метрах над поверхностью самолет всё-таки стабилизировался и перешел в горизонтальный полет.

– Спасибо, Гоша, – с трудом переводя дух, поблагодарил командир. – Выручил.

– Да ладно, – пробормотал штурман, снимая руку с рычагов управления и разминая побелевшие пальцы. – Зато согрелись.

– Леша, спасибо, прилетим – дам команду отметить в журнале сбитый мессер! Теперь радио в полк: «Тянем домой, поврежден стабилизатор. Все живы. Бензина в обрез». И запроси 80-й и 46-й, как они?

– 80-й и 46-й на подлете к дому, – радостно сообщил Леша через минуту.

– Добро. Штурман, позиция?

– Шестьдесят километров к юго-западу от точки, – почти мгновенно ответил Гоша. – Линию фронта пересекли.

Потому Георгий и считался лучшим штурманом эскадрильи, что в любой ситуации мог точно сориентировать командира. Создавалось впечатление, что ему даже на приборы смотреть не надо – они у него в голове работают.

– Тогда чуть поднимемся, – ответил Володя. – Мало ли что.

– Командир, радио из полка! «Готовы принять. Видимость восемьсот, ветер встречный три».

Минут через двадцать Аркадий почувствовал, что командир начал посадочную глиссаду…

Аркадий открыл глаза: перед ним и штурманом стоял стрелок-радист Леша.

– Тебе чего, Леш? – тоже очнулся закимаривший на скамеечке Гоша.

– Командир велел передать, чтобы Аркадий собирался. Через полчаса сюда прилетит почтарь, который как раз возвращается в штаб дивизии.

– Понял тебя…

– Ты чё такой смурной, фотограф? Полет не понравился? – толкнул Аркашу в плечо Гоша.

– А как он может понравиться? Опять чуть не угробились! Вот кажинный раз, как я с вами лечу, что-нибудь случается, – проворчал старший сержант, хотя было видно, что это, скорее, напускное.

Гоша почувствовал это и принял эстафету:

– Что-что? Каждый раз что-то случается?! Да если хочешь знать, когда тебя с нами нет, всё проходит без сучка и задоринки. И бомбометания точные, и мессеры опаздывают, и зенитки промахиваются, и погода хорошая. А как ты со своим фотоателье летишь, да еще заставляешь эти гнусные ФотАБы подвешивать, обязательно случается какая-нибудь хрень!

Так они пикировались почти после каждого совместного вылета.

– Ну, что – пошли на дозаправку? – потер руки Аркадий, предпочтя сменить тему, потому как штурман был прав кругом. Любой экипаж, летающий с контролером-фотографом и ФотАБами, согласился бы с ним.

– Конечно, и по сто полетных! – поддержал Леша. – Мессера-то завалили!

– Я – пас, мне же в штаб к начальству! – вставая, сказал Аркадий. – А так, пошли, мне еще переодеться потом надо…

– Фасонщик, – усмехнулся радист, и вся троица, пригнув головы, нырнула в землянку отобедать.

Столовая, хоть и была формально офицерской, после боевых вылетов принимала экипажи целиком, не делая различий из-за погон.

Полчаса спустя переодевшийся во все свежее и благоухающий Шипром Аркадий вышагивал по летному полю, направляясь к стоящему неподалеку У-2.

Пилот – штабной самоуверенный щеголеватый младший лейтенант – любезничал под крылом с официанткой Зосей. Форма на нем сидела, как с иголочки: в меру приталенный китель, безукоризненно отглаженные галифе, сверкающие воском хромовые сапоги… Любящий пофорсить фотограф слегка приуныл, осознав, что его внешний вид, на фоне залетного штабного, мягко говоря, не комильфо. Но делать нечего – лететь-то надо!

– Товарищ младший лейтенант, старший сержант… – при слове «младший» штабной поморщился и жестом остановил сержанта.

– Так это тебя надо срочно в штаб?

– Так точно, товарищ…

– Всё, кончай иерихонить. Полезай вторым номером. Хоть знаешь, где это? Летал когда-нибудь?

Аркадий не на шутку обиделся, но виду не подал:

– Приходилось.

– Тогда шевелись давай, сейчас взлетать будем.