Бомж. Псевдо-научно-фантастический рассказ обо всём понемногу

«Витает в облаках, — подумал он, — Меня ещё в школе выбешивала эта формулировочка. Нет, блин! Как вы, всю жизнь буду смотреть под ноги в поисках подножного же корма! Хрена с два!.. И так все свои мечты пустил под хвост, пытаясь соответствовать вашим стандартам — учёба, карьера. А тут ещё Лариса с созданием семьи торопит, — он отхлебнул ещё пива, — Мечтал писать музыку. Да и вроде неплохо получалось. А теперь вот с этой работой, когда я в последний раз свой синт[2] из шкафа доставал, а?! Где мои нотные тетради, где блокнот со стихами?! Лорка выкинула разбирая антресоли, думала, видите ли, что это старый школьный мусор. Сука!» — последнее слово он произнёс вслух, чем снова привлёк недовольное внимание окружающих.

«Лариска, — подумал Игорь, — Ну зачем ты мне такая? Ведь мечтал всю жизнь о любви, большой и настоящей. И нате вам. Получил. Любовь до гроба, а по воскресеньям — „Ашан“. Или „Икеа“. Интересно, Ромео с Джульеттой ездили в „Ашан“ по воскресеньям? А, ну да, они же умерли. Повезло им» — скривился Игорь, сминая пустую банку из-под Гиннеса. Потом швырнул мятую жестянку в урну, что была метрах в двух от него. Та, срикошетив от грязно-зелёного бока урны, звонко шмякнулась на асфальт.

— Молодой человек, вы в общественном месте, а не в пивной! Дымите, распиваете тут понимаешь, сквернословите, да ещё и мусорите! — проблеял старичок на соседней лавке, нервно зашуршав своей газетой.

— Отелло промахнулся! — осклабился в ответ Игорь, — Экскюзе муа[3] нах!

Старичок, гневно блеснув очками, вернулся к своей газете. Конфликт был исчерпан.

— Старый козёл, блин! — еле слышно проворчал Игорь, отвернувшись от старичка, — Нашёл молодого человека! Мне уж сороковник почти, дедуля! Хотя в сравнении с тобой и Ленин молодой. Господи, когда ж я сдохну?!

Игорь сгорбился и зарылся лицом в кулаки. Он часто так делал, когда на душе становилось особенно погано. Последнее время всё чаще и чаще. Слишком часто.

На ум пришли строки из какого-то древнего стиха, который ему прислала Лорка в Фейсбук, когда они только начали встречаться:

Но сколько б ни прожил ещё на свете,
Суть поменяется от этого едва.
Надеюсь, этот день рожденья был последним.
…Мне тридцать девять, или всё же сорок два?

Игорь вспомнил свой последний день рождения. Хотя вспоминать было особенно нечего. Лариска купила каких-то салатов и пару бутылок недорогого вина. Она вообще-то неплохо готовила, но проторчав полдня в парикмахерской, не стала обременять себя кухней в день рождения любимого сожителя. Зато мама привезла шикарный торт, который сама испекла.

Потом зашли в гости соседи — семейная пара Толик и Марина. Так и просидели весь вечер впятером. Были тосты, здравицы, звонки с поздравлениями. Всё как обычно, всё как у всех. Правда, Игорь с Толиком, отлучившись под благовидным предлогом из дому, купили и тут же выпили в подъезде водки в пластмассовых стаканчиках, отчего Игорю весь вечер было не по себе. Но это мелочь, невинная шалость старых приятелей.

— Так, надо матери позвонить, — чуть придя в себя, подумал Игорь, и полез в карман пиджака за мобильником.

— Алло, мам, привет!

— Привет, Игорёк! Сама уж хотела тебе набрать, да подумала, ты всё ещё на работе сидишь. Как дела? Когда Лариса возвращается? — голос матери, как всегда, искрился добротой.

— Да не, мамуль, сегодня пораньше сбежал, — с напускной беззаботностью ответил Игорь, — решил немного в скверике посидеть, скоро домой поеду. Лариса, вроде, через полторы недели вернётся, точно не знаю. Она потом позвонит, скажет. И если честно, пусть подольше там побудет, хочу от неё отдохнуть. Да пусть хоть совсем не приезжает! — добавил он раздражённо.

— О как!

— Да! Она мне перед отъездом опять все мозги вынесла. Ну и я в долгу не остался. В общем как-то так.

— Ничего, помиритесь, у всех бывает, — ободряюще отозвалась мама.

— Да достала, не могу больше, — Игорь всё больше заводился, — Всё время в чём-то виноват. Сейчас вот «почему не мог с ней поехать?». А кто мне отпуск-то даст? Да и в гробу я видал этот Египет. Не выношу жару. Но её это не волнует.

— Ну а что, одному лучше? Тридцать девять, а семьи нет, детей. Что за молодёжь нынче пошла? — в голосе матери послышались нотки упрёка.

— Молодёжь, мам, которой надо жилы рвать, чтоб тупо с голоду не сдохнуть. Какие уж тут дети, если я без пяти минут безработный? Чую, скоро разгонят нашу гоп-компанию. И что тогда? Идти на рынок компами[4] торговать? Да и шиш там чего заработаешь, плавали, знаем. — ответил Игорь, пытаясь подавить нахлынувшее отчаяние.

— Да ты мужик, Игорь, в конце концов или нет? Что ты всё…

— Да, мам, мужик. Мужик блин. Живой. Из плоти и крови. А не Терминатор,[5] который не ест, не спит, и у которого ни черта не болит. И которому никогда не бывает ни грустно, ни одиноко.

— Ладно, сынок, не заводись. Я всё понимаю. Но как-то надо жить.

— Надо, мам. Только вот зачем? Какой смысл жить? Для чего?

— Ну, начинается…