Бомж (СИ)

— Люда, ты ничего не забыла? У нас сын болен! Очень серьезно болен! Ты о чем вообще думаешь?

— Не тебе же в больнице торчать! Ты хоть представляешь, какая там еда будет?

— Да ты свихнулась совсем! — Я не выдержал, подскочил к жене, схватил ее за плечи и как следует встряхнул, — я вам с Пашкой отдельную палату оплатил — телевизор, холодильник, туалет, душ. И вообще, хоть в сарае жить, лишь бы ребенок выздоровел.

— Ну да, меня в сарай, а ты тут шлюх в дом таскать будешь. Хорошо устроился!

— Какая же ты сука! — Я схватил со стола сигареты и выбежал на улицу. Больше разговаривать с женой было невозможно, не ровен час опять врезал бы ей по физиономии. Вот тогда-то, немного успокоившись после пары затяжек, я и принял решение поехать к Вере.

Вечером Людка пошла спать в гостевую комнату. «Мне надо выспаться, а Пашка лягается ногами во сне», — такой был ее комментарий. Я долго гладил взъерошенную головку сына, постанывающего во сне, и думал. Мысли были одна тяжелее другой — больной Пашка, проблемы на работе, Людка… У нее, кажется, опять кто-то появился: в очередной раз я заметил перемены в своей благоверной — блеск в глазах, новые духи, частые уединения для разговора по телефону. Нет, не то чтобы я ревновал. Ревновать имеет смысл, когда любишь, когда боишься потерять. При мыслях о жене и ее личной жизни появлялось такое гаденькое чувство. Ощущение грязи, нечистоты, отвратительного запаха. Похожее чувство появлялось у меня при встрече с Пистоном. Я, кстати, виделся с ним накануне, и мне очень не понравился тон беседы. Мне показалось, что давний знакомый ведет двойную игру.

— Ох… — Прошептал я вслух. — Господи, спаси и сохрани!

Утром я отвез сына с женой на Каширку. Людка за всю дорогу не проронила ни слова.

«Ну как же, если у нее новый хахаль, то ей теперь не до больницы и не до сына. Сука!» — при этих мыслях руки впивались в руль мертвой хваткой.

«Не кочегары мы не плотники, но сожалений горьких нет…» — ожил мобильник аккордами известного советского шлягера. Звонил кто-то из компаньонов. Так и есть — Володька: на экране телефона появилась его физиономия.

— Да, Вован, слушаю.

— Толян, у нас проблемы. Ты скоро будешь в офисе?

— Что случилось?

— Не по телефону. Тут следак приехал из прокуратуры, больше ничего не скажу, приезжай.

— Мне тут в одно место надо заскочить, дело очень срочное.

— Толян, какое дело?! Ты обалдел? У тебя 15 минут!

Такой тон разговора мне совсем не понравился.

— Вовик, ты забыл, с кем говоришь, я не твоя секретарша Аллочка! — Я прекрасно знал, как Володька ненавидит это имя «Вовик», и сказал специально, чтобы уколоть. Мой визави отключился.

— Ну и ладно, командир нашелся, начальник елки-палки!

Я уже съехал с Третьего кольца, выехал на набережную. Вот и знакомая площадка, которая была абсолютно пуста. Ни Веры, ни матраса, тюков и полиэтилена. Все чисто подметено. Я облокотился о перила парапета и уставился в черную водную рябь. Что делать? Я ожидал чего угодно, но только не этого. Вера всегда была здесь, когда я нуждался в разговоре с ней.

По набережной шли два милиционера. Я подошел к ним и предъявил удостоверение помощника депутата Госдумы. Стражи порядка подтянулись и уставились на меня вопросительными взорами.

— Ребята, тут такое дело, вот на этой площадке бомжиха жила. Тетка с жуткими шрамами на лице. Она тут вечно лежала на тюках, от дождя пряталась под большим куском полиэтилена.

Милиционеры смотрели на меня с нескрываемым удивлением.

— Она у вас что-то сперла? — первым ожил сержант. Оно и понятно — старший по званию.

— Да нет! Какая разница? Нужна она мне, а проблем никаких. Неужели не видели?

— В том-то и дело, что нет, — в разговор вступил рядовой. — Мы тут часто ходим, не было никого.

— Да как же?! Я с начала мая ее тут наблюдаю, всегда, когда еду по набережной.

— А, может, перепутали чего? — Сержант выглядел озабоченным, — не было здесь никого, мы бы знали.

— Так, ребята, вы можете бояться, что я бучу подниму, что, типа, вы плохо работаете, что бомжа вовремя не убрали с улицы. Поверьте, мне этого не надо. Мне нужна эта тетка. Нужна и все, долго объяснять зачем!

— Да мы верим! Но не было тут никого! — Нет, парни говорили правду. Но как это могло быть?

По набережной не спеша шла старушка с маленькой собачкой на поводке. Я наспех попрощался с милиционерами и подошел к пожилой женщине.

— Бабуль, добрый день! — Старушка молча кивнула и уставилась на меня подозрительным взглядом. — Тут такое дело. Вот на этом месте бомжиха жила. Женщина немолодая, лицо у нее все в шрамах. Не видели? Не знаете где она?

— Сынок, так не было здеся никого. — Голос у моей собеседницы был низкий, скрипучий. Желтоватого оттенка сморщенная кожа на худом лице выдавала заядлую курильщицу. — Я тут почитай кажный день хожу, никого не было!

— Бабуль, ну как же?! — Я не мог поверить своим ушам, — Я тут с ней не один раз встречался, разговаривали мы, вот здесь, прямо на этом месте!

— Сынок, ты чтой-то перепутал. Это бывает, может, выпил, может еще чего. — Бабушка дернула за поводок и поспешила через дорогу, пока горел зеленый свет на пешеходном переходе.