Бонбоньерка (СИ)

От таких рассуждений и от стойкого отечественного парфюма голова у Тимофея Павловича совсем закружилась, и ему пришлось присесть, но он тут же вскочил, вспомнив про свежеотутюженные брюки.

Зазвонил телефон. Сослуживица оповещала о завтрашнем служебном мероприятии.

- Да... Как же, помню и ценю внимание... Да что вы? Вот это действительно был бы сюрприз... А-а, ну, что ж, буду рад... Вы вот не знаете, а перед вами сейчас стоит жених! То есть в трубке к уху прикладываете самого настоящего, новоиспеченного жениха! - От оглашения этой новости его сердце радостно подпрыгнуло. - Да уж два дня... А? Каково?..

С той стороны поздравляли и давали какие-то советы относительно приготовлений к свадьбе, но это было уже несущественно, и он решительно отмел напутствия.

- Это уж как Зосенька пожелает. Ей-богу, скажет, чтоб суп из слона был, - помчусь слона доставать!.. И вы тоже... И вам непременно!

- Фу-ух! - выдохнул он, положив трубку. - Что бы мне такое сделать? Может, купить ей новую шубу или напиться на радостях?

Как человек непьющий, Тимофей Павлович считал попойку делом необычным и чрезвычайно привлекательным. Но так как часы с малахитовым циферблатом показывали начало шестого, а обед был назначен на шесть, то у него уже не оставалось времени для всех этих нужных идей. Схватив подмышку бутылку коньяку и ключи с брелком-собачкой, он выскочил за дверь и засеменил вниз.

На втором марше он поравнялся с тучной и въедливой мадам Клювгант с верхнего этажа.

- Что это за странный шум был вчера на лестнице? - остановила она его, поудобнее прилаживая сумку к перилам. - Я четыре раза выглядывала, но так никого и не увидела.

- Ну, так вот вам теперь за вчерашнее огорчение компенсация - вчера вы не увидели никого, а сегодня кого видите?

- Кого? Вас, - протянула толстая соседка.

- Жениха! Жениха!

"Вот старая дурында", - добавил он мысленно и помчался к ближайшему трамваю.

У Тамары Генриховны было жарко натоплено. Ее единственная дочь, Зося, в платье из абрикосовой шерсти, ходила между гостями и зеркалом, стараясь так скосить глаза, чтобы увидеть в нем свою спину со свешивающимися от ворота завязками. Когда пришел Тимофей Павлович, хозяйка как раз возвращалась с балкона, неся перед собой миску с солеными огурчиками и домашней капустой. И, целуя ей ручку, он всей грудью вдохнул приятно щекочущий нос запах свежего рассола.

- С перчиком? - поинтересовался Тимофей Павлович.

- Все как полагается. Зося, выбери для Тимы корнишоны посочнее и побольше.

Не привыкший к обилию внимания жених таял под действием благоухающих блюд и ласковыми, одобрительными взглядами. Когда внесли горячего гуся, Тамара Генриховна собственноручно положила ему в тарелку с крымскими пейзажами лучшую часть и распорядилась откупорить еще две бутылки красного вина.

- Ничего, ничего, - успокаивала она, - в такой день можно и навеселе домой вернуться, а мне только приятно за вас будет.

- Еще грибочков, Тимоша? - медвяным голосом спрашивала Зося с другой стороны стола.

И Тимофей Павлович, не заставляя радушных хозяек долго ждать, подставлял и свой бокал, и рюмку, и тарелку.

- Вот повезло тебе, Тимофей, - обменивался с ним впечатлениями его сосед. - В раю так не кормят.

- Да ну его, рай! - совсем захмелев, ответил ему Тимофей Павлович. - Ты на невесту посмотри.

- Смотрю, - он прищурил один глаз, а другим уставился на Зосю.

- Начитанная в библиотеке, раз, - стал перечислять ее достоинства Тимофей Павлович.

- Раз.

- В книгах, два.

- Два.

- Меня любит, три. Не надо загибать пальцы, у тебя столько пальцев не будет, сколько в ней... - Он выразительно потряс в воздухе рукой, и собеседник понимающе кивнул. - Хозяйственная - это ты уже сам кушал.

- Но как же ты все-таки решился на этой дуре жениться?

- А-а-а! А вот это самое интересное! Седьмое, - объявил он, и все со вниманьем стали слушать седьмой пункт его списка. - У нее на лице есть такая маленькая коричневая родинка. Тебе это ни о чем не говорит.

- Ни о чем.

- А я изучал китайскую физиогномику, Сянь-Мин называется.

Он сделал паузу и отправил в рот еще одну рюмку коньяку.

- Так вот по этой Сянь-Мин с такой родинкой в таком месте она долго не проживет, это как пить дать, а я недолго буду счастливо женатым. Но я ее очень за это жалею, - прочувствованно добавил он и высморкался.

- Что-о? - раскатисто прогремел голос хозяйки, и ее фигура плавно качнулась в сторону говоривших.

- Мама, ты слышала?!

- Слышала ли я? Я все слышала! Ах ты ирод басурманский! Сморчок китайский! А я еще ради него за гуся переплачивала, чтоб он с хорошего, деревенского луга был, клевером питался! И родинка у нее не настоящая, а рисованная! Для красоты! А ну-ка, выноси его вместе с приятелем отсюда вон! Чтоб духу его не было! - кричала она вдогонку кавалькаде, уносившей сытое тело Тимофея Павловича.

Когда Зося через полгода выходила замуж и обширные свадебные припасы на балконе подпортила крыса, все, не сговариваясь, нарекли ее Тимофеем.

"Инцидент исперчен"