Бонбоньерка (СИ)

"Миг" всё "Сущая правда" - "Святая простота"! - и тут же всё "Дым", всё "Финтифлюшки" и "Канитель". Разве один "Необыкновенный" "Дар", "Темный цветок" в "Ненастье"... "Говорить или молчать"? Молчит "Милый лжец". Заброшен "Контрабас и флейта", пылятся "Король, дама, валет", "Знаки и символы" "Судьбы"...

"Довольно" и нам, "Барбарелла", "Летающих островов", "У нас это невозможно". "Конец главы".

(Составлено из названий рассказов и романов различных авторов).

Писаная

- Ну-ка, что там?.. - В зеркале отразилось бледное, еще со сна лицо. - Фу, леший после спячки!

Круглое настольное отражение было по утрам даже как-то туманно, пока погода и Зиночка не решали, какими им сегодня быть. А зависело это от многого и в первую очередь от того, какою ногою попадала вышеупомянутая мамзель в домашнюю туфлю с цветочками, вставая первый раз с постели, а, может, потом и второй.

Зиночка открыла массивную шкатулку и погрузилась в чистую радость творчества. Начинала она, как все художники, несмотря на вложенные в них пятилетние усилия, с какой-нибудь несущественной детали и шлифовала и терла ее до блеска совершенства, пока остальные черты будущей картины еще только намечались. Сегодня это была левая бровь. Бровь приятно удивилась, снова встала на место и заходила под взмахами щеточки и карандаша.

- И тебя, - переметнулась через пять минут рука к ее правой резвой кузине.

Глаза истосковались по весне и захотели чего-то веселого, свежего, травяного, коего было в избытке от изумрудной зелени до темного малахита. Кисточка трудилась с чувством, и вышло радостно, как в майский царскосельский день. Зиночка подумала и поставила еще одну темную капочку - первая мушка на свежераспустившемся петушке.

Щечки пощипали, похлопали и тронули розовой дымкой хрустящего безе. Носик осушили платком и прочли напутствие о любопытной Варваре.

- Кстати, у Варвары Семеновны не забыть взять рецепт.

Осталось дорисовать только рот и можно умываться и завтракать.

- Розовый был, сливовый съелся, красный... На-до-ел. Будет фруктовая смесь с шоколадом.

Еще десять минут и еще пару на каемочку вокруг десерта. У вас не уродилось, а у нас клубничный бенефис! Милый друг!

- Этих рук никому не согреть,

эти губы сказали: "Довольно". Вот и довольно. Зинзин-Мэрилин!

Садовница сложила палитру и кисти, стряхнула напряжение и стала самой собой - писаной красавицей.

Давеча

- Я давеча был на кухне и там... - говорил Вениамин Сергеевич, бочком проходя в комнату и уютно пристраиваясь к нарядно-белому столу, вокруг которого хлопотала жена в муслиновой блузке с розой калачиком.

- Каждый раз дивлюсь, Венечек: и где ты такие слова находишь? И ведь запомнить еще надо. Давеча... - перебила она его, расставляя шашечки солонок.

- Так у Даля. Вот книгу человек написал! Всем книгам книга! Читать не перечитать. Так вот, давеча я был на кухне, зашел глянуть, как там лимонное деревце растет...- повторил он, прицеливаясь на жирно блестящий грибочек.

- Ничего не трогать. Вчера, что ли?

- Почему вчера? Вчера я был занят. Бумаги и все такое, - ответил он рассеянно, вдыхая солоноватый аромат. - Давеча. И там...

- Не сиди так близко, ты мне мешаешь.

- Не буду, - он отодвинулся со стулом к окну и продолжил наблюдать за передвижениями розы над хрустальным частоколом.

- Значит, это было позавчера?

- На кухне? Вовсе нет.

- Еще раньше?

- С чего ты решила? - Он задумался. - Веча, да-веча...

- Вечером, что ли?

- А-а! Тебе тоже это "вече" напомнило вечер и вечерю? - воскликнул он радостно, обретая в лице жены единомышленницу. - Но, увы и ах, с вечером оно не имеет ничего общего! Я уже об этом думал.

- Ну, значит, утром, - назвала она последнее, что оставалось.

- Отнюдь!

Жена его на секунду остановилась, недоуменно глядя в тарелку.

- Ты можешь говорить по-человечески? Отнюдь да или отнюдь нет?

- Ну, не сердись, моя козочка. Русский язык так прекрасен, так непомерно богат! Я чувствую себя счастливейшим из людей, когда окунаюсь в самые его глубины! И ты подумай, нет слова, которое означало бы только что-то одно, узкое. Можно и так его применить, и эдак. Вот, скажем, лежит у тебя обычный черпачок для крюшона.

- Руками не трогать!

- Не буду, я для примера, описать. Как, ты думаешь, он называется?

- Некогда мне сейчас думать, - ответила жена, переходя к салфеткам.

- Очень хорошо. Я тебе сам скажу. Сейчас, том второй... - Он открыл застекленную дверцу шкафа, снял с верхней полки зеленый с золотом том и стал листать. - А пропо*, я не договорил. Я давеча был на кухне...

- Тихо, - остановила она его, сосредоточенно втянув в себя воздух, к которому стал примешиваться легкий посторонний запах, вроде как когда осенью, в самую позднюю и тихую ее пору, жгут опавшую листву, и вдруг подхватилась и понеслась из комнаты вон.

- ...И там пирог, кажется, уже готов, - наконец договорил он вслед удаляющейся фигуре и, склонившись над страницей, заулыбался новому диковинному слову с хвостиком зернистых объяснений.

* От франц. Ю propos - кстати.

Сатир