Бонд, мисс Бонд!

– Прекратите это немедленно! – потребовала Ольга, выжигая в лобастой голове неприятеля сквозную дыру.

Очевидно, какой-то нервный центр она все-таки задела, потому что у гадкого Громова вдруг проснулись способности к чтению мыслей, и он без разговоров придавил стопой полоз гадкой качалки.

Кресло остановилось. Ольга Павловна выкарабкалась из него, оправила на себе халат, потуже завязала пояс и с вызовом вздернула подбородок.

Гадкий Громов с каменным лицом взял с каминной полки две бумажки на скрепке и протянул их Ольге, лаконично пояснив:

– Это наш контракт.

– Занимательное чтение, – прокомментировала Оля, привычно пробежав глазами недлинный текст по диагонали. – Сами сочинили?

– Естественно.

– Мастер слова, – похвалила она.

– А что не так? – напрягся мастер.

– Да нет, шикарный опус. – Она переместилась к ближайшему дивану, не отрывая взгляда от бумаг, опустилась на красную кожу и начала читать сначала, на этот раз вслух: – «Мы, нижеподписавшиеся, договорились о нижеследующем: Согласно пункту один-один Приложения номер один к Договору номер один от такого-то числа сего года, Андрей Павлович Громов, именуемый далее Заказчиком, выплачивает Ольге Павловне Романчиковой, именуемой далее Исполнителем, за выполненную работу вознаграждение по следующему расчету: один календарный день – три тысячи рублей».

Тут Ольга Павловна Романчикова подняла голову, посмотрела на Андрея Павловича Громова и заметила:

– Это намного больше, чем мне платят в школе.

– Я не жадный, – буркнул Громов.

– И этим выгодно отличаетесь от Министерства образования, – кивнула Оля, возвращаясь к тексту. – Читаем дальше: «Оплата производится путем перевода Заказчиком суммы вознаграждения на расчетный счет Исполнителя пятнадцатого числа каждого месяца».

– И я дам вам аванс, – перебил ее Громов.

– «Вот спасибо, хорошо, положите на комод», – скороговоркой процитировала Оля совсем другой источник.

Громов криво усмехнулся.

– Так, дальше: «Настоящее Соглашение составлено в двух экземплярах, каждый из которых имеет одинаковую юридическую силу…» Что ж, с этим все понятно. – Она перевернула страницу, сделала паузу и недоверчиво спросила: – Вы нанимаете меня… «для исполнения роли в приватном любительском спектакле»?!

– А как, по-вашему, можно определить эту деликатную работу? – Громов потер лоб.

Раньше ему никогда не казалось, что переговоры и подписание контракта – такое трудное дело.

– М-да. «В присутствии несовершеннолетнего Дмитрия Андреевича Латышева…» У Димки не ваша фамилия?

– Нет. – Громов скрипнул зубами.

– Ага. Итак, «в присутствии несовершеннолетнего Дмитрия Андреевича Латышева, а также в ситуациях, о которых ему может стать известно, Исполнитель обязуется придерживаться роли, суть которой Сторонами оговорена, согласована и разглашению не подлежит». – Она снова остановилась. – Это не слишком ли расплывчатая формулировка?

– О!

Оля отметила, что Громов украл у нее реплику.

– Хорошо, конкретизируем этот пункт. Давайте так и напишем: в роли матери, – буркнул он.

– В роли матери несовершеннолетнего Дмитрия Андреевича Латышева, – кивнула Ольга Павловна, подпавшая под обаяние канцелярского стиля. – И я бы еще добавила отдельным пунктом: «Роль матери несовершеннолетнего Дмитрия Андреевича Латышева не совпадает с ролью жены совершеннолетнего Андрея Павловича Громова, каковую роль Исполнитель на себя не берет ни при каких условиях»!

– «За исключением обоюдного желания Сторон, если таковое, паче чаяния, возникнет»?

– О! – Ольга Павловна смутилась. – С чего это оно вдруг возникнет? Это маловероятно.

– Крайне маловероятно, – согласился Андрей Павлович. – Но надо предусмотреть все нюансы. Контракт – это документ.

– Ну, если только документ…

– Давайте его сюда. – Громов шагнул к дивану, забрал у нее бумаги и поспешно отступил с ними к камину. – Я внесу необходимую правку, и завтра мы это подпишем.

– Прекрасно. – Оля встала.

Она вовсе не думала, что все происходящее прекрасно или хотя бы хорошо, но Громов дал ей отсрочку до завтра, и она могла еще немного подумать.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – черкая в бумажке, отозвался Громов.

Оля уже потянула на себя дубовую дверь, когда Андрей серьезным голосом сказал:

– Знаете, мне очень нужны ваши…

– Что? – перебила она, обернувшись.

«Понимание, терпение, великодушие, – выдал свою версию внутренний голос. – А может, даже нежность и любовь?»

Оля почувствовала, что ее сердце замерло.

– Паспортные данные и реквизиты банковского счета, – договорил бездушный Заказчик, и остановившееся было сердце глупого Исполнителя заработало в прежнем режиме.

Ничто не изменилось. Она по-прежнему одинокая немолодая училка, которая никому, никому не нужна!

Разве что маме с папой. И немного – брату. И совсем чуть-чуть – своим шестиклашкам…

И еще одному маленькому мальчику – несовершеннолетнему Дмитрию Андреевичу.

– Я предоставлю вам необходимую информацию в ближайшее время, – холодно сказала она и, хлопнув дверью, оставила удивленного Громова в одиночестве.