Бонд, мисс Бонд!

Впрочем, это ощущение моментально развеялось с приходом Громова. Он был бледен, сердит и так спешил, что отмахнулся от Эммы с предложением завтрака на бегу. Уронив булочку, Оля выскочила в коридор и воззвала к его напряженной спине:

– Андрей Павлович!

Громов обернулся и чертыхнулся.

Оля поняла, что он совершенно забыл о ее присутствии!

Сердце ее упало.

– Как это некстати, – с досадой пробормотал переменчивый нравом олигарх. – Э-э-э…

– Ольга Павловна, – холодно подсказала Оля.

– Да помню я, что вы Ольга Павловна, – вздохнул олигарх. Судя по всему, никакой радости это воспоминание ему не доставляло. – Оставайтесь дома, сегодня вы свободны, – решил Громов. – И тут же снова передумал: – Или нет, подождите, Витя вернется и отвезет вас в больницу.

– Я подожду, – с достоинством согласилась Оля.

Деваться ей было некуда, контракт она подписала, аванс в виде новых шмоток получила, и теперь его надо было отрабатывать.

Дверь за Громовым захлопнулась с пушечным грохотом.

Оля посмотрела на Эмму:

– Он всегда такой?

– Вовсе нет.

– Значит, что-то случилось?

– Боюсь, что так.

Эмма ушла в кухню. Рассеянно слушая, как она звенит там посудой (пожалуй, слишком уж громко), Оля прикидывала, что могло случиться с без пяти минут олигархом.

Что-то с Димкой? Вряд ли, иначе Громов отменил бы ее сегодняшний визит в больницу.

Какие-нибудь олигархические проблемы, наверное. Типа, парочка конкурирующих холдингов слилась в экстазе без разрешения Андрея Павловича, или индекс Доу – Джонса рухнул, придавив ему больную мозоль.

– Бизнес, просто бизнес. Ничего личного, – уверила себя Ольга Павловна и скоротала время до приезда Вити за изучением найденного на диване в холле иллюстрированного журнала.

Витя прибыл, отвез Олю в больницу к Димке и снова уехал, пообещав забрать ее вечером. Отражая настроение хозяина, вышколенный водитель тоже был мрачен и неразговорчив, так что расспрашивать его о здоровье «падучего» Доу – Джонса Ольга Павловна не рискнула.

Мобильник начал вибрировать еще во время урока, но Люсинда даже не взглянула на трясущуюся сумку. К работе она относилась ответственно.

Только на перемене, когда освободившаяся от гнета урока мелюзга с гиканьем и визгом вымелась из кабинета, она достала телефон, оценила количество входящих – четыре звонка с неведомого номера! – и перезвонила настойчивому незнакомцу.

– Люсинда? – сдержанно обрадовался мужской голос.

– Только для друзей, – важничая, уточнила Люсинда. – Для всех остальных – Людмила Александровна. Вы разве мой друг?

– Еще какой, – заверил ее незнакомец. – Старший лейтенант Колобков, УВД Западного округа!

– Интересно, – чистосердечно призналась Люсинда, не чурающаяся дружбы с представителями самых разных профессий и социальных слоев. – А чего вы от меня хотите?

– Хочу с вами побеседовать.

– О чем?

– О жизни, о смерти…

– Масштабно, – одобрила Люсинда, нисколько не убоявшись размаха предстоявшей ей беседы. – И это, видимо, срочно?

– Очень!

– Тогда вам придется приехать ко мне на работу.

– Конечно. Где вы работаете?

– Вы не знаете? А еще другом называетесь, – Люсинда не удержалась от шпильки. – Средняя школа номер тридцать один.

– Уже еду.

– Уже жду, – передразнила она, но ее самозваный полицейский друг успел положить трубку.

Люсинда сдула упавший на глаза локон и посмотрела на часы. До конца перемены оставалось пять минут – достаточно, чтобы в темпе сделать пару звонков.

– Да! – браво отозвалась Ольга Павловна, высвистанная по тревоге первой.

– Привет, быстро говори, ты где? – протарахтела Люсинда.

– Привет, в больнице!

– С рукой?

– Со всеми руками-ногами!

– Значит, ты цела, отлично, пока!

Проверив одну подружку, Люсинда тут же вызвонила другую.

– Алле-уо? – игриво пропела Ксюша.

– Скажи мне, ты жива-здорова?

– Ну да, а что?

– А то, что ко мне в школу зачем-то срочно едет полисмен Колобков, и я боялась, что с тобой или с Ольгой случилось самое страшное, – объяснила Люсинда.

– Не знаю я никакого Колобкова!

– Завидую тебе, мне-то придется с ним знакомиться.

Люсинда заправила за ухо непослушный локон и убрала телефон как раз вовремя: прозвенел звонок, и в класс повалили раскрасневшиеся от беготни детки.

Старлей Колобков прибыл к концу урока и оказался брутальным красавцем, знакомство с которым при других обстоятельствах многие девушки посчитали бы немалой удачей. К сожалению, находясь при исполнении, Антон Колобков интересовался не многочисленными живыми девушками, а одной-единственной мертвой, точнее даже, убитой.

– В кармане ее шубки была обнаружена вот эта бумажка, – сообщил он, припечатав к столу сложенную треугольником салфетку. – Что вы на это скажете?

– Какой ужас! Это же мой телефонный номер! – Люсинда схватила бумажку, повертела ее, зачем-то посмотрела на просвет и даже понюхала. – Надо же, еще пахнет капустой… Я сама это написала.

– Кому?

– Я думала, вы спросите – зачем! Чтобы как-нибудь созвониться и вместе куда-нибудь сходить.

– Кому вы это написали? – не сбился с курса старлей Колобков.

– Маше!

– Какой Маше? Фамилия, адрес!

– Фамилию не помню, – развела руками Люсинда. – Я ее слышала только раз, когда нас познакомили.

– Кто?