Бондиана

Конец всему. Свободе, надеждам, планам. Жизни. Вряд ли даже такой дурак, как Сьют, поверит, что успешно прикидывался человеком киборг всего лишь благодаря хорошо прокачанной программе имитации личности. Наверняка заподозрит. Пусть и не сразу. Начнет проверять.

Но самое паршивое даже не это.

Самое паршивое то, что, если этому подонку будет надо, — Джеймс снова начнет убивать. Любого, кого хозяин прикажет.

Например, ту старушку, что дала ему спортивный костюм и кофе. Ну мало ли, вдруг она чем-то помешает планам Сьюта. Или ее внука. Или Степана — несмотря на всю его силу, до DEX’а ему далеко. Или Пабло, которому и в голову не приходит использовать нейрохлыст по назначению — даже против откровенной сволочи. Или Глеба, хорошего командира и, наверное, друга тоже хорошего, теперь уже не узнать, но ведь не может быть плохим другом человек, не умеющий бросать своих. Такие Сьюта всегда особенно выбешивали.

Или синеглазую телохранительницу…

Ты вроде как хотел помогать этим людям, защищать от опасностей и все такое? Ну так теперь самая большая опасность для них на этой планете — это ты. Ты сейчас как бомба с глюкнувшим таймером и можешь рвануть в любую секунду. Находиться рядом с тобой смертельно опасно. И самая большая польза, которую ты еще можешь кому-то принести, — быть как можно дальше от тех, кому хочешь помочь.

Бежать.

Единственный выход. И чем быстрее — тем лучше. И чем дальше — тем лучше тоже. Флайер капитана припаркован на крыше, до утра не хватятся. Найти подходящего туриста, украсть документы, опять изменить внешность и пальчики. Привычное дело, сколько раз уже проворачивал. Снова включить режим шпиона, но теперь уже ни от кого не зависеть и не подчиняться никаким идиотам, полная свобода ото всех и всего, сам себе хозяин, разве не этого ты всегда хотел?

И навсегда забыть, что есть такая планета, на которой полицейские считают неправильным применение нейрохлыста даже против киборга…

Скрипнула дверь. Джеймс обернулся.

— Хорошо, что ты здесь. — Глеб быстро прошел к столу, начал набирать на селекторе номер. Сбился, начал с начала. Был он хмур сильнее обычного и… нет, не мрачен, скорее — сосредоточен и собран. — Надо выдернуть остальных и сообщить смежникам. У нас ЧП.

* * *

Древний поэт, который сказал о несовместимости гения и злодейства, наверное, имел в виду, что гениям просто не приходит в голову задуматься о том, к каким отдаленным последствиям могут привести конечные результаты их гениальности. Или же что думают они об этом как-то альтернативно.

Изобретатель динамита Альфред Нобель (тот самый, чьим именем названа премия мира), например, искренне полагал, что его детище положит конец войнам. Это же так естественно, считал он. Кто захочет воевать, увидев, к каким чудовищным разрушениям может теперь привести один-единственный выстрел одной-единственной пушки?! Позже теми же самыми соображениями руководствовались и изобретатели как отравляющих газов, так и ядерного оружия. И то и другое считалось оружием сдерживания, изобреталось исключительно в мирных целях, всем же понятно, что его никто и никогда не станет применять, ведь последствия так ужасны…

Дорожка, вымощенная желтыми кирпичами благих намерений, ведет вовсе не в Изумрудный город.

Впрочем, настолько возвышенные материи вряд ли волновали Ксанти Ункари, поскольку он изначально собирался продать свое детище тому, кто больше заплатит. И кто же виноват. что самой щедрой на проведенном им по инфранету тайном аукционе оказалась некая террористическая организация? Конечно же, не Ункари!

Ксанти Ункари был непризнанным гением, изгнанным из нескольких НИИ на разных планетах за скандальность характера и авантюризм. Некоторым зданиям лабораторий, в которых он до изгнания работал над своим проектом супертоплива, при этом даже удалось уцелеть. Супертопливо разработать он так и не сумел, зато добился кое-чего другого.

Его изобретение было бомбой и в прямом и в переносном смысле — крохотной, чудовищно разрушительной и не фиксируемой ни одним современным сканером. Не излучающей ни в одном диапазоне и совершенно безопасной — до получения особого сигнала.

Заряд размером с горошину, способный полностью уничтожить крупный город, можно было сунуть в рот или даже проглотить безо всякого вреда для организма. Пищеварительные ферменты не могли растворить защитную капсулу. А главное — ни один таможенный сканер, ни один полицейский детектор ничего не выявит. Не оружие, а мечта!

Два опытных образца этой самой мечты Ункари с доверенным лаборантом как раз и везли на злополучном «Марко Поло» для демонстрации покупателям. Один из образцов собирался украсть Сьют, чтобы потом продать — возможно даже, тем же самым террористам, но уже самостоятельно. Однако его опередили конкуренты, не так хорошо финансируемые и потому потерпевшие поражение в аукционе, но решившие восстановить вселенскую справедливость и взять бесплатно то, что им не продали задешево.