Бонна

— Значит, это вы рассказали дорину, — яростно продолжала распутывать клубок своих догадок Лиарена, — о моих способностях? А я-то всю ночь голову ломаю, с чего бы это он решил осчастливить меня своим вниманием!

Выкрикнув эти слова, девушка наконец-то обратила внимание на уныло-виноватые взгляды ранних гостей и резко обернулась к двери. Там, играя тугими желваками, стоял дорин и, нехорошо усмехаясь, смотрел на нее.

— Зря беспокоилась. — В голосе Тайдира колючим льдом шуршала зимняя вьюга. — Я уже передумал. С девушками из вашего дома нужно быть очень осмотрительным… и не верить ни их словам, ни глазам.

Какие это слова она ему говорила? И о каких взглядах речь, если он был всего один… тот прощальный, тягуче-горький взор, каким Тайдир смотрел на нее, поднимаясь вместе с печальной Дильяной к ритуальному огню?.. Лиарена недоумевающе нахмурилась, но сказать ничего не успела.

Дорин развернулся и выскочил прочь, снова так хлопнув дверью, что испуганно звякнула посуда в буфете.

— Я пойду, — хмуро сообщил Ниверт и исчез вслед за хозяином.

— А я должен вам кое-что объяснить… — начал было Камерт, но ему пришлось замолчать.

В комнату со стороны гардеробной ворвался Берт, сжимая в руке тяжелую кованую кочергу, выпрошенную им пару дней назад у кузнеца.

— Ну и кто тут снова буйствует? — подозрительно рассматривая лекаря, неприязненно спросил камердинер, потом, спохватившись, вежливо склонил голову перед Лиареной: — Доброе утро, донна!

— Светлого дня, Берт, — вежливо ответила донна, стараясь не смотреть преданному слуге в лицо.

Каким-то образом он наловчился угадывать ее настроение с первого взгляда.

— Никто не буянит, — почему-то решил заступиться за дорина лекарь. — Просто наш хозяин получил вчера вечером неприятные известия. Наблюдатели убили трех первых монстров, весна в этом году ранняя и теплеет слишком быстро. Поэтому он с раннего утра проверяет оружие и повозки, скорее всего обоз в заречье двинется через день-два. А теперь ступай займись своим делом, мне нужно поговорить с донной… об ее здоровье.

— Вот как, — посмурнел Берт.

Он опустил кочергу, огорченно покосился на нахмурившуюся хозяйку, занятую какими-то своими мыслями, и тихо исчез.

— Вы еще не завтракали? — осведомился Камерт и, подойдя к двери, подал кому-то знак.

Уже через минуту молоденькая горничная в хрустящем от крахмала переднике расставляла на столе блюда и приборы. Причем сначала собиралась поставить четыре чашки, но лекарь нахмурился, молча мотнул головой, и лишняя посуда мгновенно исчезла.

— Раньше я не видела тут этой девушки, — отстранение пробормотала Лиарена, думая о своем.

Неожиданное сообщение Камерта о монстрах прояснило причину вчерашней торопливости дорина, и теперь донна с каждой минутой все яснее видела произошедшее вечером в новом свете. Так уж повелось в последние годы, что старинный закон праздновать свадьбы осенью стал обязательным только для селян да жителей западных, засушливых дорантов, куда никогда не доползали монстры. А все знатные доны и воины старались жениться до выхода чудищ из болота, чтобы успеть хоть немного погреться у семейного огня в преддверии долгого лета, наполненного кровавыми битвами со свирепыми тварями, уцелеть в которых суждено было не каждому.

Вот и Тайдир в прошлом году женился ранней весной… и, как оказалось, зря спешил, если Дильяна почти сразу поняла свою ошибку и отказала ему в ласке. Напрасно, выходит, все более осознавала Лиарена, она мерзла в заброшенной башне, вовсе не на нее охотился в те дни хитрый Витерн. Чтобы угадать все подробности их отношений, донне пока не хватало точных сведений, зато основное она видела так же отчетливо, словно сама участвовала в обмане домочадцев Тайдира. И так же ясно понимала, на какую встречу он надеялся вчера и отчего так оскорбился.

Право первого поцелуя или даже всей ночи девушки сами дарили своим доринам, если законный жених был очень неказист, стар или калечен. Или если у бедной сиротки не было достойного приданого, которое за такой дар принято отсыпать золотом не скупясь. Ну и, разумеется… порой немного хитрили сами девушки, а иногда и их хозяева, но обычно все происходило по доброй воле. Тайдир же свято чтил заветы отца, который был ярым противником старинного правила, а кроме того, никогда не испытывал недостатка в женском внимании.

Совсем по-иному обстояло дело с обнаруженными чародейками. С ними не принято было особо миндальничать, да и что церемониться с пропащими? Все равно просидят всю молодость в обители, не узнав радостей замужества и материнства. И потому каждый уверенный в своей силе мужчина считал чародейку своей законной добычей, если, конечно, у девушки не оказывалось мощного защитника или дара, способного покарать наглеца.

— Это моя ученица и помощница, — нарушил тишину голос Камерта, внимательно наблюдавшего из-за чашки за хмурым личиком донны. — Я всегда беру ее с собой, когда в помощи нуждаются молодые девушки. Если вы позволите, она будет вам помогать, хотя бы временно.

— Не позволю, — твердо отказалась донна. — Я обойдусь и без помощи, а шпионки мне не нужны.