Бонна

— Не смеши, — фыркнул Тайдир и отбросил последнюю бумажку. — Этот Кастен — старый пройдошливый жук, и если не сказать ему всего при тебе, обязательно постарается пропустить мои указания мимо ушей. Я держу его лишь в память о его отце, их род уже третье поколение служит доринам Варгейзам. Все, с неотложными делами я покончил, разреши проводить тебя к столу?

Донна только молча кивнула — отказать дорину в такой пустячной просьбе просто невозможно. Так молча и сидела, глядя, как он поднимается с кресла и неторопливо приближается к ней, привычно оправляя на ходу упавшую на лоб прядь блестящих после мытья волнистых волос.

Сердце почему-то забилось пойманной в силки птичкой, а кончики пальчиков похолодели от странного волнения.

— Прошу. — Мускулистая рука дорина с тонкими, породистыми пальцами ожидающе замерла, почти прикасаясь к запястью донны, и девушка, помедлив положенную правилами секунду, осторожно положила ручку на эту надежную ладонь.

Тайдир легко, как пушинку, поднял ее из кресла, и прежде, чем сделать первый шаг, тоже помедлил секунду, с непонятным напряжением вглядываясь в порозовевшее девичье личико.

— Перед тем как мы приступим к трапезе, — глуховатым голосом проговорил он, подведя донну к столу, — я должен попросить у тебя прощения…

Лиарена напряглась, не ожидая от такого заявления ничего хорошего, и попыталась перевести все в шутку.

— Но если в ответ ты надеешься услышать мои оправдания, то лучше смолчи, — сообщила она с дерзким смешком. — Так как каяться я просто ненавижу.

— Я тоже, — довольно ухмыльнулся дорин и, посерьезнев, добавил: — Но за этот раз просто обязан извиниться. В тот день я был очень зол и не сумел удержать себя в руках, напустился на тебя, хотя рассердила меня вовсе не ты… Впрочем, теперь это уже неважно. Просто прости… и знай, ты единственный человек в этом мире, которому я никогда не смогу причинить зла.

— А Карик? — мгновенно нашла спасительную лазейку донна. — И Дили? Кстати, я тоже хотела тебе сказать… мы с ней встретились… три дня назад.

— И как? — насторожился дорин.

— Я своего мнения о сестре не изменила, — усаживаясь на стул, кротко усмехнулась Лиарена, — и ни в чем ее не обвиняю. Она просто не могла поступить иначе… и свое счастье выстрадала сполна.

— А я? — Дорин сел напротив и, отодвинув в сторону букетик первоцветов, уставился в лицо донны требовательным взглядом.

— Тебе я не судья, слишком мало тебя знаю, — твердо сказала донна, смутно догадываясь, каких слов ждет сейчас от нее Тайдир, но не имея пока ни сил, ни смелости делать подобные признания. — Хотя за благородство, какое ты проявил, отпустив Дильяну, согласна простить твои оскорбления. Прежние, разумеется.

— Ну и то хлеб, — учтиво склонил голову дорин, но скрыть своего разочарования не сумел.

А может, и не захотел, но выяснять это Лиарена поостереглась. Слишком уж быстро переходил их разговор с любой темы на скользкую дорожку намеков и недомолвок.

Некоторое время они ели молча, и, отметив завидный аппетит дорина, девушка невольно прониклась к нему сочувствием. Видимо, торопясь попасть в поместье до темноты, дорин гнал обоз без остановок, а в таких случаях те, кто едут в повозках, оказываются в более выгодном положении. Никто не станет перекусывать, сидя на спине скачущей лошади.

Лиарена немного посомневалась, а затем, решительно отбросив сомнения и затверженные наизусть правила, принялась ухаживать за хозяином, подкладывая ему все новые порции еды.

В конце концов она теперь уже не просто донна. А еще названая мать его сына и, кроме того, магиня, ей пора понемножку приучаться обращаться с людьми так же свободно, как Ильтар.

— Спасибо, больше не могу… — наконец пробормотал Тайдир, вытер губы салфеткой и, встав со своего места, направился к Лиарене. — Я, конечно, хорошо помню, как здорово ты умеешь расправляться с наглецами, но все же рискну. Просто не могу не поблагодарить тебя за заботу…

Дорин склонился к девушке, бережно взял ее руку и, поднеся к лицу, неторопливо и нежно поцеловал пахнущую соусом ладошку. Помедлил, чего-то ожидая, и принялся поочередно выцеловывать пальчики донны, осторожно поглаживая большим пальцем голубую жилку, испуганно бьющуюся на тонком запястье.

Лиарена сидела неподвижно, потрясенная его наглостью и нежностью, и не знала, куда девать глаза от стыда. Ведь в столовую могут в любую минуту войти слуги или кто-то из воинов, и можно легко представить, как расценят они такую двусмысленную картинку.

— Я сделал столько глупостей и ошибок… что самому иногда до боли обидно, — хрипловато прошептал вдруг Тайдир и осторожно опустил ручку донны на подлокотник, — но больше ошибаться не намерен, особенно в отношениях с тобой. Однако сейчас у меня времени в обрез, маги заканчивают ставить защиту на наши повозки и коней. Пора выезжать… До тракта шесть миль, и нужно пройти их до полуночи. Я собираюсь посылать тебе весточки и буду благодарен, если ты сочтешь нужным ответить.

— Непременно, — пролепетала донна, сглотнув волнение, застрявшее в горле вязким комком. — Ты же должен знать, как растет и чему научился твой сын.