Бонни and Клайд (СИ)

Она сетовала, что до этого оставалась в стороне от хозяйственных забот, и это ее немного раздражало. Хорошо хоть сегодня смогла подготовить квартиру к приезду внука. Но вот ванночку не заметила, а ведь висела прямо в ванной.

— Купили, купили. Все купили, — успокоила ее Татьяна Николаевна. — А сюда мы железную дорогу купим… — показывал Саша сыну уже свой кабинет. — Ну, все, пора на бочок. — Счастливый папаша положил сына в кроватку. — Саш, улыбайся! А где Варя-то? — Катя решила, что пора бы и пчёлке–труженице появиться в историческом фильме. Как-никак, молодая мама. Варя гремела на кухне посудой — надо было куда-то пристраивать огромных размеров букеты, от запаха цветов уже кружилась голова. Или это с непривычки? От свежего-то воздуха… Все-таки долго они с Данькой провалялись в больнице — почти три недели. Ох и работы, наверное, за это время в офисе накопилось? — Наш Денечка… — почти хором умильно прошептали Татьяна Николаевна и Анна Сергеевна, глядя на сонного ребенка. И переглянулись. Павел Дмитриевич улыбнуться. — Поцелуй для истории! — Катя, наконец, выстроила мизансцену. И Саша приник к Вариным губам сначала для камеры, а потом уже по-настоящему, забыв обо всем на свете… — А коляску купили? — все-таки не удержалась Анна Сергеевна. И, надо же, попала! Коляски пока не было.

Фархад был почти счастлив. Все-таки Белый все понял и согласился с его предложениями. Иначе бы точно не обойтись без большой беды.

Зато сейчас он был на коне, встречая в Домодедове земляков, которые прибывали по реальному делу, а не просто так — в гости. Или еще хуже — для разборок с ним и с братом Белым. Наконец стеклянные двери зоны прилетов распахнулись и выпустили Далляра в сопровождении двух охранников. По обычаю обнялись. Чувствовалось, что все довольны и искренне рады видеть друг друга. А как же иначе может быть, когда все так хорошо складывается? Уже ведь и плантации решили увеличить под новые заказы и новые проекты. — Рад тебя видеть. Как семья? — спросил, улыбаясь, Фархад. — Слава Аллаху, все здоровы, — серьезно ответил Далляр, приглаживая свои непослушные воздушные волосы. Которые почему-то в последнее время еще поседели. — Весь род гордится тобой. Ты доказал, что заботишься о семье. Обычные вроде бы восточные комплименты были все равно приятны Фархаду. Прежде всего, потому, что ему не придется доказывать, что он не верблюд, корабль пустыни. И объяснять, что бессилен договориться с Белым. Теперь все пойдет как по маслу. Главное — хорошо организовать первую продажу, наладить связи. Ну, не хочет сам Белый в это ввязываться, пусть остается в стороне. Главное, чтобы не мешал. Тогда всем будет хорошо. — Для начала взял у Белого десять килограмм из общей партии, — выходя из зала аэропорта, объяснил он Далляру. — Скоро начнем свое дело. Все будут довольны. — Больше всех этим словам верил сам Фархад. И это было главное.

«Все-таки нельзя из жратвы делать культа», — думал Каверин, глядя на поглощающих жирные креветки Бека и Леву. Так или примерно так сказано было в каком-то фильме, чуть ли не про Остапа Бендера.

Если на Леву еще можно было смотреть, то Бек вызывал просто омерзение — он за столом напоминал какое-то животное, точнее — зверя. Жадного и нечистоплотного. Но что было делать. Володя вынужден был работать с этими людьми. Хотя бы пока. Пока не накопит собственных сил. Приходилось терпеть эти застолья, на которых у него напрочь пропадал аппетит. По крайней мере, так он себе это объяснял. Потому что ему просто ни разу ничего не предложили. Он присаживался за этот стол просто как бедный родственник. И в лучшем случае мог выпить минералки из чистого фужера. — Чего морщишься, Володенька? — обратил, наконец, на него внимание Бек, сплевывая креветочную шелуху и вытирая жирные руки белой салфеткой, на которой тотчас же проступили мокрые желтые пятна. — Послушай, Бек, я знаю человека, — Каверин сделал паузу, чтобы последующие слова прозвучали позначительнее, — который хочет продать десять килограммов героина. — Кто такой? — прихлебнув вина, спросил Лева. — Абсолютно левый азиат, — нарочно не вдаваясь в подробности, пояснил Каверин. — Он работает с Белым, но не при делах. Бек подцепил на вилку огромный кусок зажаренной свинины и впился в него зубами. Чавкая, он родил, наконец, оперативное решение: — Ну, тогда сведи его с пацанами. «Ага», — кивнул Каверин. Рыба, похоже, начинала клевать. Большая и маленькая. Это его больше всего и устраивало.