Бонус для монсеньора

– Почему же ты на ней никогда не ездишь?

– Езжу, когда это целесообразно.

Видя, что заседание затягивается, а нерешенным оставался еще один очень важный вопрос, Леся предложила всем немного перекусить. Не известно, как там доктор с Апогеем, а они с Кирой зверски проголодались. И несмотря на поздний час, все четверо с удовольствием уничтожили приготовленный Лесей пышный омлет с ветчиной и зеленью. Запили его солидной дозой кофе. И завершили трапезу глотком коньяка.

– Горький кофе хорошо бодрит, а коньяк стимулирует кровообращение и, следовательно, мозговую деятельность, – было высказано Кирой общее мнение.

Не известно, что им помогло лучше. Но после кофе с коньяком все и в самом деле ощутили прилив новых сил и бодрости. И набравшись храбрости, Леся задала тот вопрос, который, не переставая, волновал ее все последние дни:

– Так что говорит милиция по поводу убийства Марины?

Разумеется, она понимала, что для Ивана Алексеевича, да и для Апогея, этот вопрос являлся очень болезненным. Они оба в разное время и по-разному, но все же любили Марину. И наверное, теперь им было горько обсуждать ее смерть. Но что поделаешь, иногда приходилось отбросить сантименты и быть даже жесткой, чтобы добиться необходимого результата.

– Пока что они прорабатывают ее окружение, – ответил Иван Алексеевич.

– А яд, который был в бутылке из-под ликера?

– Это был не яд, а сильнодействующее снотворное средство. Его продают в аптеках только по рецептам. Или в больницах для тяжелобольных пациентов, чтобы они хотя бы немного поспали.

– Другими словами, куча народу могла заполучить его?

– Да.

– Ну а бутылка? На ней сохранились какие-нибудь отпечатки пальцев?

– Во всяком случае, с меня их сняли, – угрюмо отозвался Иван Алексеевич. – Но не думаю, что преступник был настолько любезен, что заляпал своими пальчиками всю бутылку.

– Но он должен был держать ее в руках!

– Однако это не значит, что там должны были остаться его пальчики.

– Как это? Ведь вручая ее Марине, он должен был прикоснуться к бутылке!

– Совсем не обязательно. Например, он мог преподнести подарок в нарядной упаковке, которую Марина тут же выкинула. А саму бутылку, перед тем как завернуть в бумагу, тщательно протер. Или вообще орудовал в перчатках.

Другими словами, по мнению Ивана Алексеевича, рассчитывать на то, что преступник любезно оставил следствию свои отпечатки, не стоило. И личность убийцы нужно было устанавливать, исходя из того, кому понадобилось избавиться от Марины. Кому она мешала? И кому была выгодна ее смерть?

– Хочу сказать, что корыстный мотив сразу же отпадает, – сказал Иван Алексеевич. – Денег у нее не было. Ну, разумеется, кроме тех, которые я выдавал ей на содержание детей.

– А ее квартира?

– И кто может на нее претендовать? Только мать Марины и трое ее детей.

Да, никто из них не мог покуситься на жизнь женщины. Оставался еще один мотив – ревность или месть. Для подруг уже не было секретом, что Марина была свободолюбивой штучкой. Любила погулять. И имела одновременно две, а то и больше любовных связей. Если она изменяла одним мужчинам с другими, то кому-то из них это могло и не понравиться.

– Ну, надавали бы ей по морде. Травить-то зачем?

– Тогда, возможно, ей отомстили?

– Кто и за что?

Кира не знала. Но считала, что им это вполне по силам выяснить.

– Нужно только еще раз поговорить с матерью Марины. Уверена, что, кроме вас двоих и еще одного типа, в жизни Марины были и другие мужчины. Вот их в первую очередь и нужно хорошенько прошерстить.

– И кто поедет в больницу к матери Марины?

– Я поеду! – вызвался Иван Алексеевич. – Все же меня она знает хорошо. И должна понимать, что я искренне заинтересован в том, чтобы найти убийцу, который лишил матери моих детей. Она поможет мне!

– Если сможет, – пробормотала Кира, у которой за время недолгого общения со старухой сложилось впечатление, что дочь не больно-то охотно посвящала мать в свои сердечные дела и шашни с мужчинами.

Так, Галина Петровна пребывала в уверенности, что Марине все еще нужен Иван Алексеевич, хотя сама Марина давно уже махнула рукой на своего бывшего возлюбленного. И теперь была довольна тем, что он продолжает заботиться об их общих детях и не урезает ее свободы.

Но за неимением лучших свидетелей пока что могла сгодиться и мать Марины. Женщина она была со сложным характером. И потому подруги не обманывались насчет завтрашней миссии Ивана Алексеевича. Она была под очень и очень большим вопросом. Вполне возможно, что из больницы он вернется, образно говоря, с пустыми руками. Галина Петровна могла вовсе не захотеть увидеться с ним. Ее, в конце концов, воля.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ