Борьба Иви

я очень вам благодарен за ваше июньское письмо и за присланные сигареты. Мисс Мэйтленд, мне очень жаль, но у меня нехорошие новости о Брэнди. Мне больно об этом писать, но вы должны знать: вчера вечером он доставлял сообщение на линии фронта и был застрелен немецким снайпером. Брэнди достойно нёс свою службу, и вы должны им гордиться. Буквально на днях он доставил в штаб полка очень важное сообщение от батальона, отрезанного от основных сил огнём противника. Они просили о помощи, и только благодаря мужеству Брэнди подкрепление было отправлено вовремя, что позволило спасти многие жизни. Я скорблю вместе с вами. Он был прекрасным товарищем и настоящим бойцом, и мне будет сильно его не хватать.

Ещё раз примите мои искренние соболезнования.

всегда ваш,

инструктор-кинолог Томас Марш.

Это было неправильное письмо. Его вообще не должно было быть. Стоя в прихожей и пытаясь унять дрожь в руках, Иви перечитала его ещё раз в безумной надежде, что страшные слова исчезнут с листа, и на их месте появятся совсем другие, и смысл сразу изменится, и всё опять будет хорошо. Она всегда с таким нетерпением ждала писем, проверяла почтовый ящик по несколько раз на дню… и сейчас так обрадовалась письму. Она думала, это ответ от Дэвида. Это должен был быть ответ от Дэвида. После всего, что они пережили, сейчас все известия должны быть хорошими.

Иви ещё раз перечитала письмо и поняла, что инструктор Марш искренне скорбит о Брэнди. Мама окликнула её из гостиной, спросила, нет ли писем от Дэвида, но Иви не стала ей отвечать. Она села на нижнюю ступеньку лестницы, а Макс вскарабкался к ней на колени и улёгся с несчастным видом. Как будто он всё понимал. Хотя почему же «как будто»? Он действительно всё понимал. Сейчас, когда он лежал, свернувшись калачиком, позвонки, торчащие у него на спине, стали особенно заметны. Он похудел за последние дни, его шерсть сделалась тусклой и уже не лоснилась.

– Откуда ты знал? – шёпотом спросила Иви, пытаясь вспомнить, в какой именно день Макс перестал есть. Это не совпадение, тут можно не сомневаться.

Макс тихонечко заскулил и уткнулся носом в сгиб её локтя. Иви склонилась над ним и прошептала:

– Ты, наверное, надеялся, что он вернётся. Мне так жаль.

Глава пятнадцатая

Они должны были радоваться, вот что самое страшное. Все гости, приходившие в дом, все девочки в школе, даже просто знакомые, встреченные на улице, – все как один говорили, что Мэйтлендам невероятно повезло.

Китти вовсю наслаждалась всеобщим вниманием и зачитывала подружкам отрывки из писем Дэвида. Она буквально купалась в лучах славы старшего брата, с которым произошло настоящее чудо. О нём даже писали в местной газете! А Иви уже не могла улыбаться и отвечать каждому встречному: «Да, это и правда большая радость».

Конечно, это большая радость. И конечно, она была счастлива. Просто даже в своём большом счастье она всё равно думала о Брэнди, убитом снайперской пулей. Что он почувствовал в это мгновение? Понял ли, что умирает? Было ли ему больно? Хотя Брэнди умел терпеть боль. Он даже не пикнул, когда кто-то из тех мальчишек, с которыми Иви встретилась на утёсе четыре года назад, ударил его камнем по голове.

Как его похоронили? Инструктор Марш ничего об этом не написал, и у Иви было ужасное чувство, что на войне никого не заботят похороны собак, особенно когда идут непрестанные бои и не всегда есть возможность похоронить даже людей. Ей становилось плохо при одной только мысли, что Брэнди остался лежать где упал или его попросту бросили в кучу мусора.

Макс постепенно опять начал есть, но в нём почти ничего не осталось от прежнего игривого и беззаботного пёсика. Каждый раз, когда Иви гуляла с ним в городе и он издали видел большую собаку, он вдруг оживал, напряжённо принюхивался, слушал, смотрел, весь дрожа в радостном предвкушении, – а потом понимал, что это не Брэнди, и как будто сдувался.