Борьба вокруг идейного наследия молодого Маркса

Еще далее идут по этому пути западногерманские антикоммунисты. Однако они иначе интерпретируют наличие связи между «молодым» и «поздним» Марксом, чем это делали французские католики. Их подход к этому вопросу с большой четкостью обнаружился, например, в книге Манфреда Фридриха «Философия и политическая экономия у молодого Маркса», за содействие в создании которой автор благодарит таких маститых антикоммунистов, как Карло Шмид и Освальд фон Нелль-Бройнинг.

Излагая методологические установки этой работы, М. Фридрих пишет: «Мы не хотим воздвигать никакой китайской стены между „ранним“ и „поздним“ Марксом»[116]. Настаивая на единстве ранних и поздних произведений Маркса, М. Фридрих утверждает, будто в основе последних лежит отрицание всякой философии: «Не только специфическая интерпретация пролетариата, но и познавательный план экономической критики и исторического материализма сводится в конечном счете к тезису о „ликвидации“ философии»[117].

Этим определяется и решение автором вопроса о сущности духовной эволюции молодого Маркса. М. Фридрих упрекает большинство буржуазных интерпретаторов вопроса (Э. Тир, Р. Дарендорф, Г. Попиц) в том, что они занимаются «дискуссией о „философском ядре“ марксизма» и пытаются рассматривать ранние произведения Маркса с некоторого «систематического пункта, преимущественно с антропологической точки зрения»[118]. «Отличие предлагаемого исследования от прежних интерпретаций заключается в том, что оно не стремится уложить мысль молодого Маркса в чуждый ему систематический план... Хотя мы все же упорядочиваем мысль Маркса вокруг некоторого центрального пункта, для нас, однако, таким пунктом является как раз антисистематическое намерение молодого Маркса, нацеленное на отрицание философии»[119].

Такова центральная мысль, пронизывающая всю книгу М. Фридриха. Сам автор представляет ее как новое слово в науке, в действительности же она является лишь новым шагом назад буржуазной историографии. Последняя здесь возвращается уже не к тридцатым годам, как это мы наблюдали в работах французских католиков, а к концу XIX в., когда вся буржуазная наука как раз и видела в Марксе «отрицателя философии» вообще. Однако, если тогда такую позицию можно было еще как-то объяснить незнанием марксизма, тем более – процесса его формирования, когда на первый план выступала именно философская его сторона, – то в наше время рецидив этой позиции может быть объяснен только как продукт антикоммунистической пропаганды, новая волна которой захлестнула капиталистические страны и в особенности – Западную Германию.

Однако наметившийся возврат буржуазной историографии к исходному пункту своего развития – не самая глубокая точка ее падения. В наиболее неприкрытой и резкой форме антикоммунизм пронизывает не имеющие ничего общего с наукой писания представителей так называемого психологического направления в истории философии.

Впервые с развернутой попыткой такого рода выступил в Германии в 1928 г. О. Рюль. Находясь под влиянием Фрейда и А. Адлера, Рюль заявил о своем намерении охарактеризовать духовное развитие Маркса «с точки зрения психологических и медицинских принципов». Как известно, А. Адлер полагал, что в основе невроза лежит конфликт между собственной оценкой индивидом своей значимости и его действительной ролью в человеческом обществе. С точки зрения Рюля, Маркс и был «такого типа невротиком»[120].

С другим вариантом этой психологической концепции выступил в 1934 г. в Англии Э. Карр. Извращая факты, Карр стремился доказать, что марксизм – это «концентрированный фанатизм», что Маркс был «диктатором» и т.п.[121]. Вскоре после войны в Америке был издан пасквиль Л. Шварцшильда, который, фальсифицируя переписку Маркса, стремился разрушить обаяние личности Маркса и изобразить его ответственным... за катаклизмы второй мировой войны. Приписав Марксу самовлюбленность, снобизм и т.п. отрицательные черты, Шварцшильд объявил эти «черты» движущими силами поступков Маркса[122].