Борьба вопросов. Идеология и психоистория. Русское и мировое измерения

Это как если бы А. Дюма-отец представил главный конфликт «Трёх мушкетёров» в качестве противостояния не Атоса, Портоса, Арамиса и д'Артаньяна, с одной стороны, и высокопоставленной команды во главе с кардиналом Ришелье, с другой, а противостояние этой команды со слугами мушкетёров – Гримо, Мушкетоном, Базеном и Планше. Ясно, что схема «слуги мушкетёров против Ришелье» «не прокатывает», а вот «либеральная интеллигенция», то есть обслуга (объективно, по функции) либеральной номенклатуры против консервативной верховной власти – «прокатывает». И на это очевидное напёрсточничество некоторые ловятся до сих пор.

Фрондирующие шестидесятники в своих идеалах и ценностях по сути совпадали с таковыми значительной части послесталинской номенклатуры: «комиссары в пыльных шлемах» коррелируют с «возвращением к ленинским нормам»; «нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим» – с «героизмом советского народа под руководством коммунистической партии» и т. д. Как умонастроение «шестидесятничество» части совинтеллигенции было в целом довольно безобидным для номенклатуры и, более того, полезным для неё. Этот, как сейчас модно говорить, дискурс, отличаясь от схемы «православие, самодержавие, народность» хотя бы тем, что не был официальным, эквивалентно сравним с ней, т. к. объективно работал на то, чтобы затушевать, заретушировать нарастающий разрыв между номенклатурой («партией») и народом, апеллируя к идее «доброго», якобы когда-то существовавшего «ленинского социализма», а потому выполнял важную системную («классовую») идеологическую функцию. В то же время шестидесятники, критикуя власть, полагали себя частью элиты, отличной от основной массы населения. В своём советском реакционном романтизме, объектом восхваления которого был досталинский период, шестидесятничество вполне совпадало с «генеральной линией» второй половины 1950-х – 1960-х годов на «восстановление ленинского стиля руководства» и т. п. Так закладывалась основа для номенклатурно-интеллигентского мифа о сталинском периоде, для фальсификации этого периода прежде всего в интересах номенклатуры, но руками-мозгами – прогнувшимися спинами «продвинутой» совинтеллигенции.

Неудивительно, что в реальности подавляющее большинство так называемых шестидесятников не просто хорошо уживались с режимом, но обслуживали его, пусть и с фигой в кармане. Как заметил уже цитировавшийся В. Кормер, либеральная интеллигенция не принимает советскую власть, отталкивается от неё, ненавидит её, но между ними симбиоз: именно советская власть питает эту интеллигенцию. Режим, прекрасно понимая эту специфическую роль и функцию шестидесятников, вознаграждал их, а при возникновении каких-то ситуаций в лучшем случае мягко журил.

Ещё раз обращаю особое внимание на то, что шестидесятничество – это именно реакционная утопия советского общества (а также советской номенклатуры и приноменклатурной части советской интеллигенции). Реакционная в том смысле, что сталинскому периоду они противопоставляли прошлое – ленинский период, ленинские нормы. Это очень соответствовало целям и задачам номенклатуры второй половины 1950-х – начала 1960-х годов, когда своё превращение в слой-для-себя, в квазикласс она представляла и камуфлировала как критику «культа личности Сталина» и «возвращение к ленинским нормам».

«Ленинские нормы» организации власти – это олигархия, о чём писал сам Ленин, откровенно признавая этот факт. «Партией руководит… ЦК из 19 человек, – писал он, – причём текущую работу в Москве приходится вести ещё узким коллегиям… Оргбюро и Политбюро… Выходит, следовательно, самая настоящая «олигархия»… Ни один важный политический вопрос не решается ни одним государственным учреждением в нашей республике без руководящих указаний ЦК партии! Таков общий механизм пролетарской государственной власти, рассматриваемый «сверху» с точки зрения практики осуществления диктатуры… Вырастал этот механизм из маленьких, нелегальных, подпольных кружков в течение 25 лет».

Реальная олигархизация послесталинского руководства как важный элемент превращения номенклатуры в квазикласс потребовала, во-первых, определённой десталинизации. Вообще десталинизация верхов и их обслуги в СССР («развенчание культа личности») есть показатель и мерило олигархиза-ции власти и превращения верхов в квазикласс, а в РФ – в квазибуржуазию, в новых «толстяков». И чем более сытой и вороватой является верхушка, тем больше ненавидит она и Сталина, и его систему, и социалистическую революцию, и – в конечном счёте – народ. Ненависть к Сталину – явление классовое. Впрочем, для определённых этнических групп, точнее, их части – национальное, однако и в этом случае работает сталинская формулировка «национальное по форме, классовое по содержанию».