Борьба за любовь (ЛП)

Он усмехнулся, глядя на меня сверху вниз.

— Мое будущее… мои мечты? Черт возьми, Шелби,

ты была моим будущим. Ты была всем, чего я когда-либо хотел. Если бы мне пришлось работать девяносто часов в неделю, я бы сделал это, чтобы удержать тебя. Как ты могла так поступить со мной, с нами?

Отпустив мои руки, он поспешно отпустил меня и подхватил сумку, прежде чем сбежать вниз по лестнице.

— Разве ты не слушал меня? — Кричала я ему вслед, слезы жгли мне глаза. Он проигнорировал меня, продолжая спускаться по лестнице и выходить через парадную дверь, как будто я ничего не говорила.

К тому времени, как я вышла на улицу, он был на полпути к гаражу. Он вел себя так, как будто мне было легко уйти, как будто я вообще не страдала. Что нужно было сделать, чтобы заставить его понять?

— Ее звали Маделин, — крикнула я с порога. — Маделин Эйвери Рейнольдс.

Он сразу же замер на месте и медленно повернулся ко мне лицом, широко раскрыв глаза.

— Я не понимаю, — сказал он, — у меня создалось впечатление, что ты сделала аборт.

— Что? Нет! — Я завыла, впадая в истерику. — Я бы никогда этого не сделала, Мэтт. Она была нашим ребенком, и я любила ее. Она была всем, что у меня осталось от тебя.

Я осторожно приблизилась к нему, делая один маленький шаг за другим.

— В тот момент, когда я узнала, что беременна, я испугалась. У меня никогда не было сомнений в том, что я хотела сохранить ребенка, но я не хотела быть эгоисткой. Я хотела всего этого, Мэтт, тебя и ребенка… За исключением того, что это будет не так просто. Ты потратил всю свою жизнь, работая, чтобы свести концы с концами. Единственное, чего я хотела, это дать тебе шанс на лучшую жизнь, добился бы ты, останься я успеха, сейчас мы никогда не узнаем.

Он был так близко, что я могла дотронуться до него, но я держала руки по бокам.

— Я хотела сказать тебе так много раз, что сбилась со счета. Я звонила тебе на телефон только для того, чтобы услышать твой голос, я ходила на каждый бой, чтобы увидеть тебя вблизи. Были даже времена, когда я была всего в шаге позади тебя, и все, что тебе нужно было сделать, это оглянуться назад, и я была бы там. Ты был нужен мне, Мэтт, и не проходило ни дня, чтобы я не сожалела о своем решении уйти.

Его подбородок задрожал, и как только его глаза закрылись, из них потекли слезы.

— Где наша дочь, Шелби? — Неохотно спросил он, хотя уже знал ответ по боли в моем взгляде.

Тяжело сглотнув, я прерывисто вздохнула и сократила расстояние, между нами, обвив руками его талию и положив голову ему на грудь. Мне нужно было быть рядом с ним.

— Она не выжила, Мэтт, — рыдала я, все мое тело тряслось, когда события снова прокручивались в моей голове. — У меня было двадцать недель, когда началось кровотечение и судороги. Поначалу было неплохо, и с постельным режимом все начало налаживаться. Я думала, что со мной все в порядке, пока через пару недель после этого у меня не начались преждевременные роды. Я не могла понять, почему это происходит. Я была молода и здорова, так что ничего не должно было пойти не так.

Мэтт обхватил меня руками, и его грудь начала сотрясаться от тихих рыданий.

— Я делала все, что должна была делать. Я чувствовала ее, Мэтт, у себя в животе. В ней была жизнь и отвага, и я знала, что она вырастет и станет такой же, как ты. Я хотела, чтобы она была такой же, как ты. Хуже всего прошли роды. Боже мой, это было самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать. Она была такой крошечной, что умещалась в моих ладонях, и в те несколько коротких мгновений, когда она была жива, я сказала ей, как сильно мы любим ее. Я даже спела ей песню, которую ей нравилось слышать, когда она была внутри меня. Каждый раз, когда я пела ее, я чувствовала, как она подпрыгивает у меня в животе.

Впервые с тех пор, как это случилось, я, наконец, смогла свободно говорить о ней и почувствовать легкое чувство завершенности. Возможность рассказать Мэтту и поделиться с ним историей нашей дочери сняла бремя, которое я несла на своих плечах последние несколько лет. Это не избавило от боли, но помогло осознать, что мне больше не нужно держать ее внутри.

Мы с Мэттом плакали в объятиях друг друга, пока у меня так не заболели глаза, что я едва могла их открыть. Он не сказал ни слова с тех пор, как я излила свое сердце, и это начало пугать меня. Молчание с ним никогда не было хорошей вещью.

— Мэтт, — тихо пробормотала я. — Пожалуйста, скажи что-нибудь. Мне нужно знать, где мы находимся во всем этом, и, если ты сможешь найти это в себе, то прости меня.

Отстранившись от меня, он взял мое лицо в свои руки и нежно поцеловал меня в губы, наши слезы смешались друг с другом. Поцелуй, однако, не был поцелуем примирения, он больше походил на прощание. Я поцеловала его точно так же десять лет назад, и его поцелуй был точно таким же.

— Нет, — прошептала я, качая головой и цепляясь за его руки. — Пожалуйста, не оставляй меня, Мэтт. Я не могу потерять тебя. Мне так жаль, что я не сказала тебе.

Пристально глядя на меня сверху вниз, он вытер слезы и прерывисто вздохнул, его печаль снова сменилась гневом.