Борьба за огонь

Однако это не удлинило их жизнь: много полезных микробов исчезло вместе с другими, развились недуги, свойственные человеку, появились новые болезни, происхождение которых можно было приписать «минеральным микробам». Затем внутри своего организма человек нашел врагов, подобных тем, которые угрожали ему снаружи. Хотя брак был привилегией только наиболее сильных, человек все-таки редко доживал до пожилых лет.

Вокруг большого планетэра скоро собралось несколько сотен человек, но в толпе не замечалось большого волнения. Несчастья, которые пришлось претерпеть нескольким поколениям подряд, истощили у людей чувства ужаса и горя, которые всегда идут рядом с сильными радостями и пылкими надеждами. У Последних Людей была ослаблена чувствительность и почти отсутствовало воображение.

Но толпа все-таки немного беспокоилась: некоторые лица были искажены испугом; все заволновались еще больше, когда какой-то человек лет сорока спрыгнул с движущейся машины и крикнул:

- Сейсмографы еще ничего не показывают… Землетрясение будет слабым.

- О чем нам беспокоиться? - воскликнула женщина с продолговатыми глазами. - Что мы можем предвидеть и что мы в силах сделать? Все идет по извечно намеченному пути. Мы во власти неведомого. Бесконечно глупо разузнавать о гибели, которой нельзя избежать!

- Нет, Эле, - отвечал мужчина, - это вовсе не глупо. Таково требование жизни. Если у людей хватит сил беспокоиться, их существование будет приятным в течение еще долгого времени. В противном случае они будут мертвецами с первого дня рождения.

- Пусть так и будет, - быстро произнес правнук Дана. - Лучше смерть, чем наши жалкие радости и немощные печали.

Пожилой человек опустил голову. У него в сердце, как у Тарга с сестрой, все еще жила вера в будущее, а широкая грудь была еще крепка. Его ясный взор встретился с пылающими глазами Арвы, и он вздохнул с некоторым волнением.

Тем временем и в остальных частях оазиса собрались группы людей. Благодаря слушательным аппаратам (ондиферам), расположенным через каждую тысячу метров, эти люди могли свободно сообщаться друг с другом.

По желанию можно было слушать только один округ или же сразу все население. Аппарат точно заключал в себе душу толпы и поэтому производил сильное впечатление на слушавших.

В толпе поднялось настоящее волнение, когда на слушательном аппарате большого планетэра зазвучала весть, прилетевшая из оазиса Красные Земли и быстро распространившаяся с одного ондифера на другой. Известие гласило, что там, далеко, не только птицы, но и сейсмографы указывают на подземные толчки. Это подтверждение наступающей гибели заставило толпу теснее сдвинуть ряды.

Мано (тот самый сорокалетний мужчина, который говорил о сейсмографе) взобрался на платформу. Тарг и Арва стояли бледные. Девушка немного дрожала. Мано сказал:

- Оазисов немного, и они занимают небольшую площадь. Это должно нас успокаивать. Очень мало вероятности, что они окажутся как раз в опасной зоне.

- Да, - подтвердил Тарг, - тем более, что некогда они спаслись именно благодаря своему местоположению.

Правнук Дана услышал этот разговор и рассмеялся своим зловещим смехом:

- А разве зоны землетрясений не меняются периодически? Да и кроме того, достаточно небольшого, но верного толчка, чтобы осушить наши источники.

После этих слов, полных мрачной иронии, он удалился. Тарг, Арва и Мано трепетали. С минуту они молчали, потом Мано сказал:

- Зоны меняются через очень большие промежутки времени. За два столетия по пустыне прошло несколько землетрясений. Они никак не отразились на наших источниках. Только оазисы Красные Земли, Западный и Опустошения находятся в соседстве с опасной областью.

Он глядел на Арву с нежностью и восхищением: цветок любви распускал свои лепестки. Уже три года он был вдовцом, и одиночество тяготило его. Он безропотно покорялся своей участи, хотя нежность и энергия толкали его на бунт.

Образ Арвы жил в душе Мано, окруженный сиянием. Законы со строгостью определяли число браков и рождений. Несколько недель тому назад Совет Пятнадцати вписал наконец Мано в разряд тех, кто может завести вторую семью: эта милость объяснялась здоровьем его детей.

- Будем надеяться на лучшее, - сказал он нервно. - Ведь даже в чудесную эпоху Воды смерть отдельного человека была для него концом мира. Те, кто сейчас населяет Землю, подвергаются, каждый в отдельности, меньшему риску, чем наши предки перед эрой радиоактивности.

Мано постоянно отгонял прочь мрачную покорность судьбе, которая угнетала его соплеменников. Слишком сильная наследственность, конечно, не позволяла ему надолго избавляться от такого состояния. Но, во всяком случае, он больше других знал эту радость - жить скоропреходящим мгновением.

Арва слушала его благожелательно, но Тарг не мог согласиться с тем, что можно не обращать внимания на будущность человеческого рода. Если бы им, как Мано, внезапно овладела страсть, он бы примешал к ней великую грезу о Бесконечности, которая некогда увлекала его предков.

- Я не могу не интересоваться печальной судьбой человечества.