Борьба за огонь

Он явился из бездны одиночества. И, несмотря на страшную боль и слабость, она возрадовалась, что больше не одинока. Мир водворялся во всех его равнинах, лесах и водах; и пришла сила, нежная, как утро.

Рядом с ним стояли еще двое. В лагере оугмаров Глаава узнала, что Иоук отличается миролюбием, и догадалась, что худой, осторожный и слабый Акр будет подчиняться остальным.

На какое-то время она ощутила радость присутствия человека и неиссякаемую нежность к Хелгвору.

Затем она спросила:

– Амхао?

– Мы найдем Амхао! – сказал он.

И, превозмогая лихорадку и усталость, она вверила свою судьбу великому кочевнику.

Глава четырнадцатая Зарождение чувств

Рана была глубокой, и от падения ныли все кости. Но Глаава умеет переносить боль.

Инстинктивно она чувствует, что Хелгвор нежнее к ней, чем она к нему. Она потрясена тем, что за его мягкостью не кроется слабость: ведь он храбр, как тигр, хитер, как волк, и могуч, как самые грозные воины.

Ни один человек не похож на него; он особый, единственный; кажется, что он происходит от неизвестной расы. Он существует и занимает собой все пространство – подобно речным водам, подобно приносящему свободу дню и всепоглощающей ночи. Она не испытывает перед ним того ужаса, как перед теми, кто ломает женщинам зубы, грубо швыряет их на землю или приносит в жертву Сокрытым жизням. В глубине души она признает, что ему она простила бы и, возможно, даже смирилась бы с тем, что ей кажется отвратительным в других мужчинах.

Пока эти чувства только зарождаются в ней, в нем уже созрела любовь к Глааве. Она для него как вечное и изменчивое утро; она встает вместе с ним, когда он открывает глаза, она сияет, когда утро исчезает в небытии. Ради нее он пронзил стрелами тзохов в пирогах, уничтожил их в засаде, напал на них в их лагере; и он убьет Хейгоуна.

И раз Глаава ценит его, его сила сливается с ее силой; он уничтожит любого, кто станет угрожать ей, и, даже умирая, все равно будет сражаться за ее ясный лик, за эту копну волос, подобную львиной гриве.

Когда в их укромном лагере разгорается костер, он весь дрожит при виде грустных глаз, бледных щек с розовыми отблесками. Страх потерять ее настолько силен, что замирает сердце.

В пламени возникает силуэт Хейгоуна: Хелгвор неизменно верит в свою победу, но иногда в слепой ярости ему кажется, как на него падает смертоносная дубина или тело рассекает топор. Крик, замирающий в груди, несет не страх, не гнев, а неизбывный стыд за то, что он не сумел уберечь Дочь Скал.

Все это воплощается в образах: сила образов – это высшая сила, подобная той, которая способна разомкнуть позвонки…

Они плыли днем в легкой и просторной пироге и покидали ее только по ночам или когда течение становилось слишком бурным для раненой девушки. В первые дни Глаава порой бредила, но юный организм поборол лихорадку. Слова ее становились все выразительнее, с каждым днем она все лучше осваивала язык Людей Реки. Ей хотелось узнать их обычаи, ведь обычаи – вечная сила. Она обрадовалась, узнав, что оугмары не ломают женщинам зубы и не бьют их по голове, вступая с ними в союз. Они не приносят никого в жертву Сокрытым жизням. Желая получить тайные блага, они должны прежде всего направить в небо одну или несколько стрел: ибо дары даются тем, кому ведомы подвиги предков.

Глаава узнала, что когда-то в древности по реке плыло яйцо Гигантского Орла. Шло время, выросли водные звери, река расколола яйцо, и явился предок оугмаров. Оугмары – дети Орла и Реки. Они не убивают Орла, а позволяют ему забрать свою долю, когда он устремляется к их добыче.

Она постепенно разбиралась в том, что он говорил, повторяла за ним и уточняла, если понимала неправильно, – ей было очень интересно. В ответ она рассказала ему – он был не так искусен в расспросах и догадках – о муках женщин тзохов перед заключением союза с мужчиной, о крови слабых, пролитой во имя Сокрытых жизней, и о том, что ее предки ведут свое начало от Великого Вепря, вышедшего из скалы, когда пролился огонь.

Легенда показалась Хелгвору вполне убедительной, но он не мог понять, как можно бить девочек-подростков дубиной или камнем, как можно ломать им зубы. Сам того не осознавая, он любовался ослепительными зубами Глаавы и радовался, когда она обнажала их в улыбке.

Наступил вечер. Осенью было тепло как весной; звезды пронзали облака; трое мужчин разожгли костер у пещеры, и огонь разливал чарующее таинство света. Благодаря лукам, дротикам, топорам и дубинам, а главное – обжигающе-грозному пламени, им были не страшны звери, бродившие вокруг реки.

Прошло двенадцать дней с тех пор, как луна начала новый непостижимый цикл: как живое существо, она сперва растет, затем уменьшается, стареет и наконец угасает. Луна появилась на вершине холма меж двумя затянутыми пеленой берегами, и ее печально-нежный лик, отражаясь, удваивался в воде, гладил траву и опускался на скалы, замершие вдоль берегов словно мамонты.

Пока Иоук и Акр спали, Хелгвор сидел рядом с Глаавой: в огромных глазах Дочери Скал отражались мятущиеся отблески огня и ровный свет звезд.