Бордель: Когда зайдёт солнце (СИ)

Первая ложка супа отправилась в рот. Тереза, не издавая лишних звуков, уселась подальше от койки и принялась за свою порцию. В интернете копаться не хотелось, вчитываться в осуждающие комментарии зевак под статьями — тоже. Лишь быстро настрочила извиняющееся сообщение бабушке и попросила не ждать к обеду и ужину. Серые глаза магнитом приковались к его лицу. Поджилки тряслись от одной мысли, что он пережил подобную ночь.

Примерно спустя минут сорок, когда, конечно же, суп остыл, он проснулся. Не хотя. Поморщился. Снова вспомнил то, что мечталось оказаться сном. Но пилюля в виде сидящей в кресле и читающей какой-то журнал про медицину Терезы облегчил страдания. Несколько прядей спадали на лицо и слегка колыхались от ровного дыхания. Ноги она поджала под себя, давно разувшись.

Обеспокоенные глаза, которые проверяли его каждую минуту, вновь обратились, вновь по привычке. В этот раз повезло. Изумруды теплом приветствовали её.

— Ты вернулась… Сколько я спал? — еле выговаривал слова, пока усталость, несмотря на сон, не хотела уходить. Ей нравилось отнимать у больного силы.

— Немного. Наверное, чуть больше часа. Твоя еда остыла, — поджала губы и отложила журнал. Она остановилась на статье про косметологические процедуры и о их вреде.

— Это не так важно, я сейчас сырое мясо готов сожрать, — усмехнулся он.

— Тогда давай ты поешь, — Тереза поднялась на ноги, засунула ступни в кроссовки и направилась быстренько к пакету. Кружка с супом была чуть тёплая, что не могло не радовать, — Эти кровати должны как-нибудь подниматься. Я знаю.

Поставив суп на тумбочку, девушка нашла кнопочки рядом с изголовьем и начала аккуратно приподнимать его. Тот был не против. Тяжело всё-таки лежать просто на спине и толком не двигаться, сейчас можно хотя бы сесть.

— Может, ещё повыше? — попросил он.

— Нет, не думаю, что с твоими травмами ты готов. — Сразу уверенно отрезала она.

Спорить мужчина не стал, лишь молча протянул здоровую руку вперёд, чтобы взять миску с супом. Конечно, темноволосая пришла на помощь. Господи, на это больно было смотреть. Он так неуклюже дрожащими руками пытался поднять ложку, пока капелька за капелькой попадали обратно в бульон. Тереза подозрительно наблюдала, стоя чуть поодаль от кровати.

— Это ненормально, что у тебя так трясутся руки. Надо позвать доктора, пусть осмотрит.

— Нет, Тереза. Это не последствие аварии, можешь даже не беспокоиться.

— Тогда откуда у тебя тремор? Раньше я не замечала… — девушка села на кровать рядом.

— Последствие наркотиков. С течением времени у всех наркоманов они трясутся.

И повисла тишина. Серые глаза хлопали и непонимающе пытались осознать. Она никогда не вдавалась в подробности всех последствий, но сейчас, когда понемногу всё всплывало наружу, котелок начал варить. Всё это время они искусно игнорировали его зависимость, а это, уж поверьте, не самая типичная тема в семьях. Навряд ли она когда-то забудет, как находила его в душевой с пистолетом в руках, как он срывался, как постоянно нервничал, болел и изнемогал. Сейчас всё внезапно стало по-другому.

— Энн сказала, что ты теперь занимаешься с тренером трезвости, прошёл терапию…

— Терапию я не прошёл, она трёхмесячная. — Гарольд даже отвернулся, тема не из приятных, но поговорить с ней было жизненно необходимо, — Я планировал вернуться после в Чикаго, долечиться, а тренер, да, всегда теперь со мной.

— Я рада, что ты взялся за голову, Ханне нужен отец.

Вновь образовалась трескающаяся тишина. Ну не молчи! — просила она.

— Интересно, что у меня теперь есть даже браслет, на который цепляют брелоки с количеством дней, сколько ты трезв. У меня уже есть месяц.

— Наверное, мотивирует. И как долго их вам дают?

— Ты можешь получать их всю жизнь. Одни отцепляешь, помещаешь новые. Где-то должны были положить мои вещи с места аварии.

Изумруды загорелись. Внезапно ему захотелось всё ей рассказать. Про каждый день в клинике, про новых знакомых, про многочисленные срывы, про восстановление, про даже мысли, которые так или иначе всегда возвращались к ней. Она бы его выслушала, внимательно, как всегда, как умеет. Улыбалась бы каждой сказанной его фразе, а он бы специально ещё шутки выбрасывала. Отвратительные и ещё хуже. Но вместо этого зелёные глаза искали личные вещи по палате.

— Да, я видела. Одежду привезли, — замешкалась темноволосая, а затем подошла к ещё одному креслу, там и лежал герметичный пакет, привезённый полицией. «Досмотрено», — гласила наклейка.

— Открой, в карманах поищи, должно быть. — Воодушевлённо он уже забыл про суп.

Пальчики пустились в поиск, но долго блуждать по пакету не пришлось. Тереза выудила в ладошке несколько вещичек. Его кольца, про которые мужчина никогда не забывал, тот самый браслет и… Не может быть… Взгляд бережно, трепетно оглядывал то самое кольцо с синим камешком. Мамино.

— Откуда оно у тебя? — в голосе не было даже намёка на гнев или разочарование. Да, в душе она даже обрадовалась, что оно не где-то в канализации плавает, а здесь, теперь в её ладошке, — Его мне мама подарила… Господи, я думала, что потеряла его.