Бордель: Призови мою боль (СИ)

Ему плевать, как она выглядит. Рассмотреть каждый миллиметр он ещё успеет. Нашёл серые, любимые глаза и сразу, кинув дорожную сумку на пол, прошептал:

— Я дома, — улыбался он так тепло, и ей даже показалось, что такого выражения лица она ни разу не видела. Будто и не на неё смотрит, — Иди сюда.

Как только позвал, Тереза автоматически двинулась навстречу. Раскрыл руки и ждал, когда же на него уже набросятся с поцелуями и горячими объятиями. Шла к нему только потому, что он сам этого хотел, а не она. В ней до сих пор пустота, будто прекрасная жизнь медленно сворачивается и машет ей напоследок.

Девушка разводит в стороны руки и нападает на него с объятиями, по которым скучала. По нему скучала. По поддержке. По заботе и защите. Только обнимает его, только вздыхает терпкий аромат его тела, сразу расслабляется мысленно и теряет остатки трезвого разума. Аккуратно поднимает её голову за подбородок, отводит пару прядей за ухо и касается губами, опьяняя окончательно. Таков эффект любого его поцелуя. Ноги подкашиваются, желудок сжимается в конвульсиях, а внизу живота теплеет и сворачивается что-то в клубок. Но она умудряется найти в себе силы и оторваться от тактильного наркотика, который он ей запросто продаёт каждый раз.

Сводит брови на переносице и не понимает, почему они не зашли немного дальше. Она ведь даже не позволила приоткрыть рот и насладиться поцелуем вдоволь, вместо этого решительно возвела границу. А ей здесь не место!

— Я ожидал более горячего приветствия, — непонимающе прошептал, пока в голове ещё раз прогнал тоску по ней за это время.

Только сейчас он смог оценить в целом её внешний вид. Выглядит болезненно — не так, как в последнюю их встречу в Токио. Гарри обхватывает подбородок и начинает крутить её головой, чтобы получше разглядеть. Его охватывает тревога, что явно что-то пошло не так.

— Выглядишь не очень. — Хмыкнул недовольным тоном, пока Гарднер избегала его изучающих глаз, отводя свои в сторону.

— Неважно себя чувствую, — ответила деликатно, не нарушая обещание самой себе не лгать, — Я приготовила ужин, ты, наверное, голоден?

Поведение её было спокойным, слишком спокойным. Гарри естественно насторожился, но позволил ей взять себя за руку и повести по дому в сторону кухни. Мельком обращает внимание, что она выставила его титулы и награды на всеобщее обозрение, как и намеревалась, затем не ускользает от него, что в доме появилось больше предметов интерьера. Тереза делает всё уютнее, и ему это нравится. Неожиданно для него из кухни они медленно выплывают на улицу, где накрыт большой стол, но только на двоих.

— Я скучал по твоей еде, — довольно отозвался за её спиной.

— Знаю, поэтому решила побольше приготовить, — она не уступала в любезности, пока тон голоса сквозил лестью. Что-то было не так, и он это видел, чувствовал.

— В отелях ужасно кормят, — Гарри сел за стол, будто не акцентировал внимание на её странном поведении, рядом на стул переместилась и она, — Мне приходилось заказывать разную еду, чтобы брать из каждого ингредиенты. Где-то вытаскивал отварное мясо, где-то овощи, где-то фрукты. Нелегко без тебя жить. А здесь всё по моей диете, — Тереза переводит на него взгляд и не замечает каких-либо глобальных изменений. Не худой, не пополневший. Обычный, свежий Гарри с едва отросшей щетиной.

— Я рада, что могу тебе угодить. — Прошептала в ответ, а затем подняла ноги с прохладного пола и загребла их на стул, прижав к груди. Защитная реакция.

— Ханна всё-таки у мамы? — опечаленно спросил. В последний раз они разговаривали по видеосвязи, тогда он и видел личико дочери.

— Да, но завтра она вернётся, и нам придётся провести кэмпинг на заднем дворе. — Гарри тут же удивлённо выкатывает глаза, — Что?! Я ей обещала! Знаешь, как трудно постоянно держать ребёнка заинтересованным. У нас с ней каждый вечер была развлекательная программа.

— И чем вы занимались? — мужчина набирает себе еды в тарелку, чувствуя, как уже сдаётся под натиском этого великолепного, аппетитного запаха.

— Недавно делали домашний лимонад. Неделю назад устроили пижамную вечеринку, смотрели мультики и ели сладости.

— Да у вас и правда были насыщенные будни, — посмеялся умилительно в ответ, — Привыкли друг к другу? — вопрос этот его давно волновал. Впервые он оставляет Ханну с кем-то, кого не нанимал.

— Она хорошая и послушная.

— Нет, это не так. — Сразу отсёк подобное описание, зная, что Ханна та ещё оторва, когда дело касается либо капризов, либо упрашиваний, — Я знаю свою дочь, она иногда бывает невыносимой.

— И ты не спускаешь ей многое, знаю-знаю… — выдохнула и уткнулась в свою тарелку. Они внезапно перевели разговор в русло семьи, из-за чего её охватило смущение и необъятная тревога.

За столом наступила тишина. Пока Тереза глядела, куда угодно, лишь бы не на него, Гарри нагло смотрел именно на неё. Сейчас как никогда стало сложно разгадывать её мысли и причины такого странного поведения. На секунду он правда поверил, что это лёгкое недомогание.