Бордель: Призови мою боль (СИ)

Она раскинулась на его тёплой груди, положила руку на плечо, а взгляд устремился куда-то вдаль. Ночь была, на удивление, тихой и спокойной. Возможность помолчать, насладиться компанией друг друга предстала в самом обнажённом виде. Казалось, в буквальном смысле. Тереза прижимается ближе, терзая и его, и себя терпкими объятиями. Ухмыляясь довольно, она скользит глазами по мятой простыне и натыкается, как бы невольно, на поблёскивающий металл наручников. Перед ней вновь предстаёт его задорный взгляд, когда со словами, что новогодние подарки ещё не закончены, он достал коробку с прелестным комплектом нижнего белья и меховыми наручниками. Гарри слишком часто вспоминал их первую ночь в Токио и возвращался к тому моменту, когда она просила показать что-то «новенькое», а затем содрогалась в бешеном удовольствии, когда со всем новеньким было покончено.

Ещё раз дрогнула, словно обожглась, вспомнив, с каким упоением, он твёрдо сковывал её тонкие кисти. На щеках появился румянец: Тереза приходила в себя. Гарри сразу это почувствовал и подхватил маленькую ручку со своей груди, чтобы прижаться губами к её мягкой коже. Вновь она вздрогнула и попыталась утихомирить бурю чувств внутри себя. Слишком тихо в комнате, но так приятно. Ни за что нельзя нарушить эту неугомонную идиллию.

Заворожённо наблюдая за его едва появившейся нежностью, темноволосая задерживает дыхание и наблюдает, как Гарри покрывает поцелуями её руку, прикрыв расслабленно глаза.

— Иногда ты бываешь таким нежным, — прошептала сквозь счастливую улыбку.

— Чем меньше я тебя вижу, тем больше хочу проявлять всю нежность, на которую способен. — Улыбнулся в ответ и отвлёкся от изучения руки, на запястье которой красовался красный след от жёсткого металла.

— Ты дома уже почти две недели, — усмехается под нос и, повернув голову к его груди, оставляет ответный поцелуй.

— И мне кажется это таким коротким сроком, — искренне сказанные слова вызвали её усталую улыбку, будто она всё понимает и может подписаться под теми же чувствами, которые частенько разрывают её одинокими ночами.

— Это и правда короткий срок, — хмыкнула тихо.

Она быстро окунулась в прошедшие дни, когда они были не разлей вода. Постоянно вместе, то дома, то на выездах по делам. Это время их разбаловало и стало сладкой пилюлей, что подобное может длиться теперь вечно. Гарри понимал, что наступит скоро день отъезда, и к этому надо готовиться уже сейчас. Но он просто не мог. Слишком горячи её руки, когда она принимала его всем телом. Слишком приторны поцелуи, которые она дарила так небрежно и обыденно. Слишком нежна натура. Слишком хрупко её тело. Он окунулся в неё с головой и поймал себя на том, что готов вот так вечно. И тут же одёргивал себя по привычке, думая, что ничего не вечно.

— Тереза, — прошептал ей в лоб, оставив тёплый след от поцелуя, — как ты в целом себя чувствуешь?

— У меня нет никаких симптомов, — небрежно дёрнула плечами.

— Я не про это, — голос слегка понизился, он чувствовал некий страх. Рука опустилась на едва выпирающий живот, который сейчас так идеально утыкался в его бок, — Я про беременность.

За всеми этими бесконечными беседами он ни разу не позволил себе поинтересоваться, каково её здоровье, как девушки, которая носит ребёнка. После тяжёлого опыта с Самантой, ему казалось, что лучше не вмешиваться, что это не совсем мужское дело. Якобы зачем лезть со своими расспросами? И это ему наконец показалось неправильной позицией. Нужно интересоваться. Он это понял, когда она чуть ли не со слезами на глазах призналась, что нуждается в его поддержке и помощи после родов. Вдруг она всё-таки хочет его вмешательства в этом вопросе, в этом далеко не мужском деле?

Поэтому молчал все эти дни, не давал себе даже шанса поинтересоваться, но временами он чувствовал её отстранённость. Будто бы тема беременности стала чем-то неприятным между ними.

— Хорошо, — сдержанно ответила и посмотрела на свой маленький живот.

— Ты сейчас сказала так, будто я просил услышать одно слово. — Ухмыльнулся над её словами и прижал сильнее, тем самым побуждая посмотреть ему в глаза, — Неужели это всё, что ты хотела сказать?

Её серые глаза вцепились в его спокойное лицо, выжидающе. Она не сразу смогла поверить в искренность вопроса. И тогда Тереза просто повалила своими рассказами.

— Ужасно! Меня каждое утро тошнит, курицу больше не могу ни в каком виде переносить, а тянет, знаешь, на что? — затараторила под его чутким взглядом. Гарри качнул головой, желая искренне услышать ответ, — На ананасы! Я их в детстве просто терпеть не могла, а сейчас каждый день уплетаю.

— Ни разу не видел, — хмыкнул Стайлс.

— Я кушаю их втихую, чтобы ты не смеялся надо мной.

— Не думаю, что ты должна этого стесняться. — Он отвечал вполне снисходительно и спокойно.

— Правда? — с некой невинностью в голосе отозвалась темноволосая, приподнимаясь на локте.

— Конечно, — его тон был наполнен серьёзностью, — Я хочу, чтобы ты была самой счастливой беременной девушкой. Многие начинают париться из-за своей талии, веса и прочих несущественных проблем. Надеюсь, ты не из таких.