Бордель: Призови мою боль (СИ)

— Сэм или Рэй… Из унисекс мне нравится Блейк. Только представь девочку с таким именем, — мечтательно произнесла и уже видела, как бы они звали её дома в разных вариациях по тону: строго или ласково.

— Блейк Стайлс, — мужчина попробовал на вкус и на звучание имя, Терезу сразу перекосило.

— Ужасно звучит! — передёрнула плечами, — Ну и фамилия у тебя.

Гарри отвлёкся моментально, заливисто рассмеявшись. Его добрые глаза сразу мелькнули в её сторону.

— Ты первая, кто недовольна моей фамилией. Хотя мне кажется, что Тереза Грейс Стайлс звучит сочно и правильно, тебе не кажется? — хитро глаза блеснули, и он всё же оторвался от кроватки.

— Неплохо звучит, — что-то игривое пробежало по её лицу и тут же скрылось, Тереза вновь вернулась к выбору имени, — У меня, на самом деле, целый список есть… — призналась она честно, но никак не шокировала его.

— Ты была бы не ты, если бы не подошла так ответственно к выбору имени. — Он кинул недовольный взгляд на кроватку и уже мысленно бросил её, — Не покажешь мне свой список? Или он секретный?

— Нет, он в моей мастерской… — и только она произнесла место, куда Гарри, сразу встав на ноги, направился, ей пришлось полететь следом за ним, — Нет, Гарри! Тебе туда нельзя!

— Почему это? — на мгновение замедлился шаг, но только он встретился с серыми глазами, стало ясно, что ничего она больше объяснять не будет. Пришлось двинуться в ту сторону дома увереннее и быстрее.

— Там я творю и работаю, ты всё испортишь своей аурой… — придумывая на ходу странноватые причины и оправдания, Тереза почти у двери потянула Гарри за руку назад, но это не помогло.

Он толкнул дверь от себя и первым делом взгляд метнулся к его портрету, стоящему около противоположной стены. Вновь удивление проснулось в нём, но не такое сильное и яркое, как в прошлый раз их «встречи».

— Ты же помнишь, что я его видел? — произнёс, отмечая, что в этот раз он доделан, дорисован и выглядит даже чуть более устрашающе.

— Знаю, но я поняла, что тебе он не понравился. — Грустно ответила девушка, всё-таки пропуская мужчину дальше и сама перешагивая через порог.

— Я не сказал, что он мне не понравился, просто… — он подошёл ближе и посмотрел на портрет внимательно. Сейчас виднелись мазки, которые собирались воедино, — Просто ты сама сказала, что рисуешь более тёмную, властную и холодную часть меня. Тебя это чем-то притягивает?

— Ты хочешь откровенности прямо сейчас? — девушка скрещивает руки под грудью, зная, что этот разговор будет для Гарри явно странным.

— Думаешь, она меня напугает? — спрятав руки в карманы шорт, шатен делает один шаг назад и до сих пор не отрывает взгляд.

— Думаю, что удивит ещё больше.

— Тогда рассказывай, — он наконец переводит внимание на своего художника и искренне ожидает раскрытия великой тайны. Что может быть такого, чем ему ещё неизвестно.

— Гарри, пойми, как бы я не любила в тебе откровенность, интимную мягкость и душевность, ты забрал моё сердце, даже вырвал его из груди, когда был таким. Я не могу сказать, что скучаю по старому Гарри… — темноволосая подошла к портрету и, прикрыв глаза, положила руку холст. Краски давно высохли, а вот воспоминания всё также влажны в её голове, — Просто я больна и ненормальна, как мне кажется.

Он нахмурился, потому что не понял посыла её слов. Тереза будто на зов его непонимания повернулась и как-то распалённо взглянула.

— Когда в Токио я нарвалась на твою страсть и на твои постельные желания, я почувствовала такую эйфорию, похожую больше на больную ностальгию. Ты был таким грубым, когда мы только познакомились, ты был привлекателен для меня, потому что поступал со мной неправильно, но с заботой, которую искусно скрывал. Я прилетела обратно в Штаты и поняла, что зависима от твоего доминирования… Я… — она подошла ближе так, чтобы он не видел её глаз, и ему действительно пришлось рассматривать тёмную макушку, — Я знаю, что у меня есть проблемы психологического характера. Это всё из-за отца, и я стараюсь подавлять в себе это сладкое чувство…

— Тебе было тогда больно? Я делал тебе больно своими удушениями? — ему сразу стало понятно, о чём она, но при этом мужчина не видел всех этих признаков ранее — желание получить не парня, а своего «папочку».

— Нет, но было ощущение, что ты контролируешь мою жизнь, и я возбуждалась до красна. И мне стыдно, потому что это не то, как я привыкла себя вести с парнями, — подняв голову, она представила свои виноватые глаза, — Я просила о пятидесяти процентах в наших отношениях, и мне до сих нужно, но иногда, когда я страдаю в агонии, когда одна, когда тишина в нашей спальни побеждает меня, я готова отдать все свои проценты, готова шантажировать тебя и манипулировать решениями, лишь бы ты был рядом. Наши конфликты отсюда, прости меня.

Гарри протянул руки и крепко обнял её, всё ещё обдумывая и переваривая такие сенсационные новости с поля их отношений. Его самостоятельная и стойкая Тереза буквально представала перед ним девочкой.