Борден (ЛП)

Было ли возможно то, что это была та самая девчонка, которую он спас в этом же переулке девять лет назад? Выглядела она в точности как та. Нет, это и была она. Маленькая уличная кошка со складным ножом. Девушка вспоминалась ему, словно картинка возникала в голове, и время от времени он пересматривал ее, думая о ее струящихся черных волосах и затравленных глазах.

Она не узнала его, а почему должна была? Было темно, и в то время он был совершенно другим мужчиной, как физически, так и эмоционально. Смерть сделала это. Когда она ударяет, то часть тебя меняется навсегда.

— Эмма Уорн, — прошептал мужчина, смакуя ее имя на языке.

Хоук узнал ее адрес для него. Он и так знал, что у бедной девушки не могло быть никаких дел в этой части города. В любом случае, она с трудом могла выглядеть соответствующе.

— С каких это пор мы стали убеждаться, что люди возвращаются домой в целости и сохранности? — спросил его Хоук, когда вернулся. — Сучка могла бы добраться сама.

— Она едва могла ходить, — ответил Борден. — Она не ушла бы далеко.

Кто-нибудь воспользовался бы тем, что она была одна, особенно после того, как мы отобрали у нее нож.

— Кого это ебет? Кто-то сослужил бы нам неплохую службу, если бы позаботился о ней раньше нас. Она явно не будет молчать об этом, Борден. Нам и так жарко из-за чертовых байкеров в проклятом порту. Один рот откроется, и полиция заебет нас, снова прочесывая все наши территории. Черт, наверное, мне стоит вернуться и прикончить ее…

— Нет, — перебил его Борден, чувствуя, как волна беспричинного гнева прошла сквозь него. — Не трогай ее.

Хоук смотрел на него с сомнением.

— Я не понимаю.

— Никаких вопросов.

Хоук вздохнул и после этого ушел, раздираемый адскими сомнениями.

И сейчас Борден, находясь здесь, почти улыбался, вспоминая ее выражение лица во время допроса. Девчонка была упряма, а в ее глазах была твердость, и он знал — она боролась каждой клеткой своего существа, но сдержалась.

Умная девочка.

Раздавшийся стук в дверь вырвал его из мыслей. Борден закрыл чемодан и побрел к входной двери. Открыв ее, он столкнулся лицом к лицу с красивой брюнеткой в белом мини-платье. Мужчина оглядел ее сверху донизу, недовольство явно отразилось на его лице. Еще один эскорт.

— Какого хрена тебе надо? — рявкнул он, хотя уже знал ответ.

— Ребята сказали, что тебя нужно немного утешить, — игриво ответила она, хлопая ресницами, уверенная, что это был ее лучший способ обольщения.

Блядь, девчонка была тощая. Он склонил голову и осмотрел ее несуществующие бедра, удивляясь, как некоторые могут считать нормальным подарить ему палочку от мороженого. Он привык к эскортам и их манере поведения. Парни были неудержимы в своем стремлении засунуть его в девчонку по самые яйца. Но Бордену это доставляло только скуку. Ему надоело лживое желание в их глазах, потом их крики в поддельном экстазе, когда он трахал их, зная наверняка, что это долбаное притворство, чтобы получить свою дозу по окончании работы.

Просто подделка. Все вокруг было подделкой.

Подделка, ебаная подделка, подделка, подделка.

— Позволь мне подарить тебе удовольствие, — продолжила она, пытаясь убедить его еще одним взмахом ресниц.

Борден закатил глаза и распахнул дверь.

— Ты можешь попытаться, — ответил он, впуская ее.

Она может попытаться, но он уже знал — у нее не получится.

Как и у всех предыдущих.

***

Ему всегда снится один и тот же кошмар: он входит в реку, но вода красная и со вкусом крови.

Кейт всегда плывет далеко, ее светлые волосы колышутся по сторонам.

И всегда, независимо от того, насколько быстро плыл, он не мог догнать ее. Она продолжала плыть в красной воде по реке, которая не имела конца, и он изнурял себя, продолжая плыть до изнеможения, до боли в конечностях и кругов перед глазами.

И всегда Борден чувствовал режущую боль и тоску, обматывающую и сжимающую его сердце до тех пор, пока в нем ничего не оставалось. Эта тоска была сильной и целиком поглощала его.

Самое страшное — это пробуждение. Потому что просыпался он, чувствуя абсолютную пустоту.

Глава 8

Эмма

Большую часть следующего дня я проспала на диване. Обычно по воскресеньям я покупала продукты и навещала бабушку. Но не сегодня. Со стороны я, наверное, представляла собой довольно жалкое зрелище: свернувшаяся в углу дивана с широко открытыми глазами и задающаяся вопросом — был ли это сон или по дороге домой меня реально пытались задушить.

Интересно, почему меня отпустили. Конечно, я ничего не видела, но меня и не спрашивали о том, что я слышала. А даже если бы и спросили, то что бы я ответила? Не знаю, что бы со мной сделали, расскажи я им эту часть информации.

Это преступники, очень опасные преступники. Это не те люди, с которыми ты захочешь связываться или даже сидеть рядом на благотворительном балу. Ты не можешь им улыбаться, не можешь на них смотреть, не можешь делать ничего, не боясь при этом оказаться мишенью, но мне каким-то образом удалось сбежать от них. И не просто от них, а от самого короля.