Борджиа

– Джакомо, ты говоришь, а надо повиноваться… Или я уже не могу рассчитывать на тебя?.. Это было бы в порядке вещей, – горько улыбнулась колдунья. – Клянутся в повиновении и верности, обещают на Евангелии, что готовы умереть по первому требованию, а потом уклоняются в сторону.

Джакомо упал на колени, улыбка исчезла с его худого, изборожденного морщинами лица. Ее место заняла мучительная тоска.

– Повелительница, – глухо произнес он, – благородная повелительница, я и сейчас еще готов умереть за вас!

– Но не позволить мне пройти в комнату Лукреции?.. Послушай, Джакомо, однажды ты приехал в Испанию… Ты выслеживал человека, которого поклялся убить… Не так ли?

– У меня в Хативе, – сказал интендант, – была женщина, которую я обожал… Этот человек заманил ее в ловушку… В течение восьми дней я, как безумный, обшаривал город и горы… Однажды вечером я снова увидел ее дома, но такую истерзанную, что не решился расспрашивать ее… И тогда недрогнувшим голосом она рассказала мне ужасную правду… Тот человек овладел ею… А потом, пресытившись, выгнал ее… Закончив говорить, моя жена на моих глазах закололась кинжалом, и я не смог ей помешать… Потому что если бы этого не сделала она, мне бы пришлось ее заколоть!.. Я поклялся над ее трупом отомстить за нее… Я охотился за этим человеком, выслеживал его, ждал часа…Но он уехал в Рим… стал кардиналом, потом папой… Он стал таким могущественным, что едва ли мне удалось бы до него добраться… И тогда я встретил вас, синьора… Несмотря на вашу жалкую одежду я сразу узнал в вас великосветскую даму, которую видел в Хативе… В окне ее кареты.

– Верно, Джакомо. Ты был печален, я тебя утешила! Ты был беден, я дала тебе денег. Ты был слаб, и я пообещала тебе помочь… Надеюсь, я сдержала слово…

– Ах, синьора, конечно!.. Потому что вы спасли остававшееся у меня сокровище… Из Хативы я приехал с дочерью… прекрасной Ниной, такой прекрасной, что я, глядя на нее, забывал порой, что ее мать умерла…

– Брось, Джакомо! Мне не нравится, что ты испытываешь на мне прочность своей памяти …

– Ладно!.. Но верьте, синьора, что не только моя память прочна… Я уже много лет жил в Риме… По вашим советам и, без сомнения, благодаря вашему оккультному влиянию я поступил сюда в качестве второго интенданта… По вашему приказу, я постарался завоевать абсолютное доверие синьоры Лукреции, так что я достиг желанного поста первого интенданта ее дворца… Однажды вечером – Нине тогда было четырнадцать лет – вы пришли навестить меня… И всё еще следуя вашим советам, я нанял маленький домик, в котором уединенно, с одной служанкой, жила моя Нина… Она выходила только по вечерам… Но в тот вечер, синьора, вы спасли мою последнюю привязанность… кто-то увидел Нину… И этим человеком оказался Чезаре, сын папы!.. Отец изнасиловал мою жену, а его сын хотел сделать то же с моей дочерью!.. Но вы же были там! Мы вместе пришли к дому, который я нанял для Нины… Спрятавшись за лачугой, мы наблюдали за окрестностями… Я не понял… Внезапно появилась дюжина вооруженных мужчин, они проникли в дом… Опьянев от бешенства и безнадежности, я хотел броситься за ними. «Нина! Моя бедная Нина!» – кричал я. Ты остановила меня: «Молчи! Она в безопасности!» И это было правдой… Вы знали, что должно случиться. И, не предупредив меня, вы отправили куда-то моего ребенка… Страшно ругаясь, мужчины опять прошли мимо нас. Шедшего впереди всех я узнал: это был Чезаре… С тех пор, синьора, я поклялся в такой же признательности к вам, в какой мне был ненавистен Борджиа.

– В признательности, которую ты демонстрируешь, отказывая мне…

– Ни в чем, синьора! Ни в чем я вам не отказываю!.. Потребуйте мою жизнь… Она ваша… А если я испугался, узнав, что вы задумали, так это за вас, а вовсе не за себя.

– За меня?.. Слушай, Джакомо, ты хочешь отомстить?

– Хочу ли я!

Джакомо поднялся. Лицо его пылало ненавистью.

– Хочу ли я! – повторил он. – Да я и живу только ради этого!.. Вот и оцените, сильна ли моя ненависть, если я долгие годы терпел муки ожидания!

Мага взглянула на него с мрачным удовлетворением.

– Хорошо, Джакомо, – сказала она. – Ты же должен понимать, что и мне пора насытиться местью. И надо сказать тебе, что мишень моей мести все та же. Пойми же наконец, что час мести, быть может, пришел!

Колдунья произнесла эти слова со странной и торжественной силой. Черты ее лица под влиянием оживлявшего их грозного чувства напряглись и на какое-то мгновение приблизились к девическому облику.

– О! – удивился Джакомо. – Мне кажется, что я вижу вас такой, как в молодые годы!

– Меня омолодила ненависть!

– Да… Вы почти такая же, какой я вас видел в Испании, в Хативе…