Борджиа

– Счастливой!.. Да, я была ею!.. Богатая, обожаемая всеми, гордость большого семейства Ваноццо[17]… Моей руки добивались самые титулованные и самые могущественные синьоры… Я была очень красива в пору своей восемнадцатой весны и мечтала о женском счастье… Отец и мать меня обожали. Мои капризы были законом в роскошном родовом дворце. Красивые молодые люди соперничали между собой, стараясь добиться моей улыбки… Я не любила никого из них. И вот однажды явился Он!.. Ворвался в наш дворец зловещим метеором. Семья Ваноццо была горда принять под своим кровом такого человека, как Родриго Борха, потомка арагонских королей и племянника папы Каликста III. Ему оказали редкое гостеприимство, какое только могли оказать гранды Испании принцу королевской крови. Я сразу влюбилась в него, как только его увидела. Он был отмечен печальной и фатальной красотой… Его жгучие глаза перевернули мою душу. Его пылкие речи увлекли меня. Я не видела большего счастья, как только принадлежать ему всем телом и душой. Уезжая, он подал мне знак… И я последовала за ним, покинув отца, мать, родной дом и семью… Я ехала за ним, радуясь, что испытаю счастье быть его рабыней! Я следовала за ним, сама не зная, почему… Возможно, потому что он просто сказал: «Пойдем!»

Мага была в эти минуты в таком критическом состоянии, когда мысли, скрывавшиеся в извилинах мозга, сами собой выскакивают наружу, когда тайны, дремавшие в глубине сердца, приливали к губам.

– В тот день, – продолжала Мага, – начались мои мучения… Когда я напомнила Родриго, что он обещал освятить наш союз, он расхохотался… А вскоре я пришла к горькой истине: любовь его глаз лжива, любовь в его словах лжива… Всё, что он делал и говорил, фальшиво… Шли годы, медленно, тяжело, тускло… Отец и мать умерли от горя. Я родила и пыталась обрести вкус жизни в материнской любви… Однажды Родриго заявил, что я ему мешаю. Я бросилась на колени, плакала, умоляла… На следующий день Родриго исчез, оставив мне записку: «Поскольку ты не хочешь уйти, придется это сделать мне». Как безумная, бросилась я в комнаты детей: дети тоже исчезли… Как я не сошла с ума?.. Как не умерла?.. А когда после шестимесячной лихорадки я снова встала на ноги, то обнаружила, что все еще люблю Родриго.

И та, которая больше не была колдуньей из Гетто, добавила:

– Увы! Несчастная и презираемая!.. Я любила его много лет… Издалека… Я последовала за ним в Рим… Проводила дни, шпионя за ним, считала его любовные истории… и мало-помалу чувствовала, как укрепляется в моем сердце необходимость мести. Долгое время любовь и ненависть боролись в моей душе… Ненависть восторжествовала.

– Ах, как вы должны были страдать!.. А ваши дети?

– Дети!.. Когда они стали большими, я хотела их видеть, сказать им правду… Чезаре хотел меня убить… Франческо хотел посадить меня в сумасшедший дом… Лукреция приказала выбросить меня на улицу…

– Синьора!.. Эти ужасные воспоминания плохо на вас действуют

– Нет, Джакомо, они оказывают благоприятное воздействие. Когда я раздираю раны моего сердца, лью на них яд, их разъедающий, мне кажется, что боль отступает… А эта боль и есть любовь… Но слушай, я же не кончила. Среди всех женщин, которых любил Родриго, была одна, которую я ненавидела больше других… Мне казалось, что Родриго любил ее по-настоящему… Благодаря связям с Ватиканом, которые я сумела наладить, я узнала в конце концов, что «она» беременна… Родился ребенок… Это была девочка… Мне трудно передать, до какой степени я ее ненавидела… И как же я обрадовалась, когда узнала, что мать, настолько же подлая, насколько жесток отец, эта мать бросила ребенка!..

– Вы приводите меня в ужас, синьора!

– Матерью была графиня Альма… Ребенка оставили на пороге церкви Ангелов… Я схватила девочку и унесла ее… Вся моя ненависть обрушилась на невинную голову. Я отдала девочку ужасной мегере, третировавшей малышку до тех самых пор, пока у меня внутри что-то не перевернулось, пока я не осознала, что мое сердце кровоточит при виде ужасных страданий ребенка… Девочке было десять лет. Я отвела ее к себе, всю трепещущую от мучений. Мое появление было для нее лучом света, ворвавшимся в ад. Я назвала ее Розитой… Она росла, ее необычайная красота созревала… И я, проклятая, я, чародейка, я испытывала тогда такую сладкую радость, что порой мое сердце, как мне казалось, готово было выскочить из груди… При ней я забывала о мести… Но Родриго сам мне напомнил… Мужчина… старик… воспылал страстью к моей Розите. И этот старик, который любит мою Розиту, который хочет ее соблазнить, знаешь ли ты, Джакомо, кто он? Папа, Родриго Борджиа, отец моих детей, любовник графини Альмы, отец Розиты.

– Убийца моей жены, – добавил Джакомо.

Мага странно улыбнулась.