Борджиа на Лубянке

Здесь комментария требует едва ли не каждое слово. И как мастерски закольцована композиция: в тексте не сказано, что лаборатория была создана по распоряжению Ленина, однако Ленин знал о ее существовании, коль скоро просил «достать ему яд» именно оттуда. А Казаков, стало быть, и впрямь отравитель. (О правдивости Павла Анатольевича Судоплатова у меня есть личное свидетельство. В 1989 году, будучи корреспондентом «Литературной газеты», я звонил ему и спрашивал, что ему известно о судьбе Рауля Валленберга. «А кто это такой? – ответил Судоплатов. – Первый раз в жизни слышу это имя». Однако в своей книге он посвятил Валленбергу целую главу. Вспомнил.)

Мифология отравлений советского периода и впрямь восходит к вождю мирового пролетариата, вернее – к покушению 1918 года. Ведь нас еще в школе учили, что безвременная кончина Ленина – прямое следствие ранения пулями, отравленными ядом кураре: яд, мол, несколько «выдохся» вследствие бестолковости покушавшихся эсеров, но с годами все-таки дал себя знать. Серьезные исследователи давно отказались от этой версии и выяснили, что она принадлежит народному комиссару здравоохранения Николаю Семашко. Выдумка эта давно высмеяна токсикологами: если бы в пулях был яд кураре, предсовнаркома умер бы в течение нескольких часов, каким бы могучим ни был его организм. В 1992 году Министерство безопасности РФ, как тогда называлась Лубянка, провело экспертизу браунинга, пуль, гильз, пальто и пиджака Ленина, но ни малейших следов яда не обнаружило.

Попытка Ленина отравиться и тем прекратить свои нестерпимые страдания – тема гораздо более сложная. Ей посвящена обширная литература. О том, что Ленин просит яду, Сталин в марте 1923 года сообщил членам политбюро, которые в благоговейном ужасе бросились дружно отговаривать его от этой затеи, а тот будто бы отвечал с лицемерным сочувствием: «Мучается старик». Теория эта правдоподобна, но более убедительной на сегодняшний день представляется та, согласно которой мнимая просьба Ленина о яде была сфабрикована Сталиным как своеобразное алиби: коль скоро Ленин жаждал смерти, он мог добыть яд и помимо политбюро. Автор этой теории – Лев Троцкий, убитый агентами Судоплатова через 10 дней после публикации статьи, в которой она изложена и которая называлась «Сверхборджиа в Кремле». Кроме того, в версии Сталина фигурирует цианистый калий – чтобы достать его, Ильичу не требовались «запасы» спецлаборатории.

Сведения о том, когда и как была создана спецлаборатория, находим в материалах того же бухаринского процесса. История, рассказанная там, настолько выразительна, что ее действующие лица удостоились приглашения на бал Воланда.

По лестнице подымались двое последних гостей.

– Да это кто-то новенький, – говорил Коровьев, щурясь сквозь стеклышко, – ах да, да. Как-то раз Азазелло навестил его и за коньяком нашептал ему совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом.

– Как его зовут? – спросила Маргарита.

– А, право, я сам еще не знаю, – ответил Коровьев, – надо спросить у Азазелло.

– А кто это с ним?

– А вот этот самый исполнительный его подчиненный. Я восхищен! – прокричал Коровьев последним двум.

Судя по материалам процесса, этот диковинный, поистине средневековый метод убийства правотроцкистские заговорщики применили в отношении сменившего Ягоду на посту наркома внутренних дел Николая Ежова. Подручные Ягоды Буланов и Саволайнен по его заданию опрыскивали из пульверизатора ковер, гардины и мягкую обивку мебели в кабинете Ежова «специально приготовленным для этой цели ядом», а именно – ртутью, растворенной в кислоте. Смесь готовил Буланов по инструкциям Ягоды. «Я ни в химии, ни в медицине ничего не понимаю, – говорил Буланов на суде, – может быть, путаюсь в названиях, но помню, что он (Ягода. – В.А.) предупреждал против серной кислоты, против ожогов, запаха и что-то в этом духе». Помимо ртути, заявил суду Буланов, Ягода снабдил его ампулами «по внешнему виду нерусского производства», достав их из сейфа со множеством каких-то пузырьков, и велел разбрызгивать их содержимое одновременно с ртутным раствором.

Вот когда впервые в судебных материалах появляется в качестве орудия политического убийства не способ медленного умерщвления жертвы неправильным лечением («не того доктора пригласили»), а яд как таковой.