Читаем Борис Андреев. Воспоминания, статьи, выступления, афоризмы полностью

Новый дух очищения возрождается на грязных пятнах прошедшего бытия.

Время собирать цветы окончилось. (Возглас из прямого зеркала.)

Чужая душа — потемки от не достаточности света нашего разума.

Когда лошади не дают кормов, это не значит, что лошадь объявила голодовку.

Добродетель, вывешенная как медаль, непременно имеет свою противоположную сторону.

Любитель пить за чужое здоровье поднимает тост за свою болезнь.

Когда уже некуда бежать — люди бегают от инфаркта.

При пении дифирамбов вокальные погрешности не учитываются.

Не ищи главного по титульному листу.

Любезность тюремщика не предвещает ничего хорошего. (Граф Монте-Кристо.)

Денег я тебе, братец, не дам, а вот духовную поддержку окажу безо всякой корысти.

Схваченному за глотку трудно рассуждать о возвышенном.

Чтобы не уродовать стиля — анонимные письма не подписывает.

Киноискусство вывело человека в очевидно всемирное человечество, телевидение пригласило человечество в дом.

В искусстве едва опустившего руки уже пытаются схоронить.

Все возвышенное от навозной кучи живет. (Розовый куст — художнику.)

Когда всем строем воспевают — не обязательно все поют.

Простой люд Прометея не приговаривал.

Пустая бочка гремит не без надежды заполниться.

Не умеющего плавать, но прыгнувшего в водоворот во имя храбрости своей чаще всего называют утопленником.

Если ты не знаешь законов развития человеческого общества — это вовсе не значит, что ты не живешь по ним.

Моралисты всю жизнь пытаются сложить стерильно чистого человека, вот почему от них и шарахается простое, небезгрешное человечество.

Человеческая душа формируется до последнего вздоха ее обладателя.

Если встретишь в детской душе рыцаря — помоги ему победить.

Искусства, не преследующего меркантильных целей, нет.

Все обильно политое драгоценными духами — настораживает.

Все капающее в одну точку в конце концов уходит в прокопанную дыру.

Творческая настойчивость но умеющих плясать чаще всего называется стилем.

Все пронзительное не достигает, а протыкает цель.

Не будь самоуверенным умником, но уверенности, что ты не глуп, не теряй.

Голоса елейной сладости способствуют возникновению диабета человеческой души.

Всяк бравирующий храбростью подмалевывает места своей трусости.

Из грязного ковша не пей, хоть там и налит сладостный елей.

Просьбы слабых всегда раздражали его высочество. (Из старинного романа.)

Витающий в сферах — опустился поклевать.

Коль грязен дух, так не отмоешь тело, — брось тратить мыло на пустое дело.

Впередсмотрящий не замечает возни на палубе.

Ивану Ивановичу объяснили, что Петров превосходит его на одну медаль и три почетные грамоты.

От часа задержки похорон — час жизни не продлевается.

Добиваясь цели, не забывай жить, не превращай жизнь в побоище исключительно за цель свою.

Пути открытия чаще всего идут через тропы заблуждения.

Широта объятий не определяется широтой раскинутых рук.

Разбивший свою мечту постоянно бренчит осколками.

Высоко подброшенный не высоко взлетел.

Речь, разбавленная водой, быстрее уносится течением времени.

Современная ворона с лисой не разговаривает.

Шея униженно покорных и покладистых всегда напоминает удобное седло.

Стригущие овцу всегда желают видеть благодарность вытаращенного глаза.

Совесть теряют в том случае, если она не являлась природой своего хозяина.

Благодать, постоянно льющаяся с языка, имеет способность сливаться со сточными водами.

Истинно добрая традиция — та, что мудрой природой прошедшего утверждает радость сегодняшнего дня.

Народная мудрость слов на ветер не бросает, но если по ветру пустит — непременно в яблочко попадет.

Драный кот — явление мужественное и уважаемое.

Утепленные представления легко простужаются.

Был бы пламень души, а желающие погреть свои холодные конечности заявятся.

От физиономии трупа пахло медом, а в кармане пиджака была найдена ложка, выпачканная дегтем. (Творческая заявка на детективный фильм.)

Время прелестей колокольного звона кончилось.

В абсолютном безразличии своем свободны и независимы от общества только одни покойники.

Бывают разумы впечатляющие, как мощные реакторы, включенные ни для чего.

Душа, не ставшая помощником конкретных дел, не может крепнуть.

Живущие в благоустроенном мире чаще других любят воспевать приволье и благодатную прелесть пещерного бытия.

Если художник сегодня поступился принципом, то завтра он уже не будет прежним художником.

Собирательный образ как вечерняя тень — похож на всех и ни на кого в отдельности.

Приглашенного в гости вытесняют медленно и постепенно.

Далеко пошел, потому что крепко стоял на месте.

Безукоснительно придерживаясь «железной» исполнительности программы, Аркадий Эдуардович вскоре завел свое хозяйство в практический тупик.

Только переполненный дурак не может быть дополненным сторонней глупостью.

Очень много умел, поэтому ничего не делал как следует.

Нельзя приносимые извинения швырять под ноги, как охапку дров.

Необузданную мысль не выпускай на волю.

На путях прогресса стоять не рекомендуется.

Если глаза — зеркало человеческой души, то есть души, спрятанные в глазное дно.

Глупый рвет цветы до последнего, умный оставляет цветок на семена.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии