Читаем Борис Андреев. Воспоминания, статьи, выступления, афоризмы полностью

Кричащие «ярче вспыхнуть!» чаще всего мечтают о том, чтобы подольше не прогореть.

Чем дальше человек прорывается в космос, тем сильнее его притягивает к Земле.

В каждой пивной — свои раки-отшельники.

От сотрясения дерева сначала червивые плоды отпадут.

К личной зависти киноактера, герою его кинокартин всегда был уготован выход из любого положения.

Любящий награды чаще всего слагает не саму жизнь, а наградные ситуации.

Начинающему пропойце кажется, что несчастны лишь закоренелые пьяницы да забулдыги, на которых он не похож.

Серый волк терпеть не мог анонимных писем и жалких петляний зимнего зайца. Серый волк везде любил бесстрашную очевидность, ясную открытость и прямоту души.

Истинная любовь к будущему выражается в радостях сегодняшнего дня.

Каждому пакостнику кажется, что ему мстят.

Дети ясно видят Бабу-Ягу и Кощея Бессмертного. Взрослые пригляделись и не обращают на них внимания.

Талант — ряд счастливых совпадений во времени и человеческой личности.

Обижать сильного во имя тренировки не рекомендуется.

Творческих мук нет. Есть муки иссякнувшего творчества.

Рано я вышла замуж и очень скоро затосковала о любви.

Малый запас нужного и точного словарного материала приобщает к болтливости.

Это был известный сатирик, любивший глумиться над чучелом серого волка и старенькой шкурой издохшего льва.

Чаще всего люди жалуются сообщникам того, на кого они жалуются.

Желая предвидеть — чаще оглядывают пройденный путь.

На хлеб друзей надейся при наличии полного амбара.

Умный зверь не приручается, хотя и дрессируется.

Сотрясенье Великого сотрясает мелкие души подчиненных его.

Не меняй жизненного пути под влиянием слепой зависти.

Ни один разум не застрахован от посторонней мысли.

Секунда раздумий годы зла отведет.

День увлеченности — миг. День безделья — конца не ведает.

Силу обретают на исходе сил.

Всеобщая благодать без досадных частностей не слагается.

Признание своей глупости ничуть не меньше признания своего ума.

Всяк выдумывающий себе святость, видимо, чувствует, что он по природе — черт.

Катастрофа накапливается постепенно, зато проявляется враз.

Творческая энергия иссякаема, как вода в колодце: к подождавшим придет накопление, ретивые черпают подонную грязь.

Солист уважал хор как гарнир к своим собственным выступлениям.

Иван Иванович не мудрствуя лукаво считал, что смысл всей жизни заключался в том, чтобы все было хорошо, и здесь нельзя не согласиться с Иван Ивановичем.

Все дурно пахнущее не порицай — благодари за откровение.

Если муха ползает по глобусу — это вовсе не значит, что она искушена в географии.

Думая о человеке плохо, относись к нему хорошо.

Карьера, начатая в искусстве с провала, считается за хорошую примету: очевидно, первое потрясение от неудачи отрезвляет, а трезвая голова обретает спокойную уверенность битого в решении вопроса: быть или не быть.

Меняется жизнь — меняются ангельские облики.

Если кочка моя вздулась, значит, я над другими лягушками возвысилась.

Хороший поэт прежде всего должен быть отличным конюхом для своего Пегаса.

Все духовное увядает, если не питается земными соками.

Если есть в душе святое место — не поселяй в него служителей, дабы не превратилось оно в казенный дом.

Танцующие во тьме радуются на ощупь.

Если тучи мчатся — значит, скоро пройдут.

Не гони время — оно обидчиво.

Прослыть веселым и жизнерадостным мало — надо еще и быть им.

Есть художники, знающие, что надо людям; есть художники, знающие, что надо им самим.

Легкоранимый недолго терпим.

Жгучие вопросы не настолько обжигающи, чтобы не нашлось любителей погреть свои хладнокровные руки.

Неудачно пролившийся свет истины часто оставляет несмываемые пятна.

Все желания упрутся в твои возможности.

Иная собака столько налает, что никакой ветер не унесет.

Прослыть умным не столь заманчиво, сколь ответственно.

Заглушенный огонь рождает зловоние дыма.

Если тебя обругали интеллигентом, то это не располагает к горделивой заносчивости.

Если человек перестает заботиться и служить окружающей жизни, то и гордая жизнь тут же перестает заботиться о нем.

Есть люди не твоего круга: живешь рядом, а друг к другу не тянет, и ты понимаешь, что неприступные грани окружности есть и что переступать эти грани, пожалуй, не следует.

Случайно услышанное — не всегда услышано случайно.

Вдохновение постигнет приготовивших почву.

Ложь чаще всего настораживает своей щепетильной претензией на абсолютную правду.

Не умеющие защищаться мыслью — запасаются цитатами.

Успокойся, голубка, я просто вынужден быть похожим на ястреба.

Сиплые глотки не простужаются.

Если тебя положили сегодня на обе лопатки — не грусти, завтра вывернешься. Если тебя на обе лопатки кладут каждый день — не грусти, значит, так тебе больше нравится.

От мамаши-змеи новорожденные змееныши улепетывают в разные стороны.

Со страха лезущий — опасней храбреца.

Если бы человечество вдруг точно уверилось бы, что бог есть, оно погибло бы от духовного подхалимства.

Транжирящий чужие деньги всегда в претензии на звание человека щедрого и великодушного.

У живущего в норе душа не складывается подобно океану.

Свинье на вертеле пристрастие к лужам не ставится в укор.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии