Борис Ельцин. Воспоминания личных помощников. То было время великой свободы…

Горбачев выступил по телевидению. Выглядел он грустным и обиженным. Мы опасались каких-нибудь акций возмущения, негодования с его стороны, но все прошло на удивление достойно. Мне тогда казалось, что Михаил Сергеевич засядет за мемуары, начнет читать лекции и больше не захочет возвращаться в большую политику. Все-таки до президентских выборов 1996 года оставалась в его судьбе недосказанность. Лучше уж всю оставшуюся жизнь слыть несправедливо пострадавшим, чем закончить политическую карьеру абсолютным провалом на выборах. Но это фирменная черта поведения Горбачева – все делать не вовремя.

А Ельцина теперь в любых поездках сопровождали два или три офицера спецсвязи. Вообще-то достаточно и одного, но мало ли что может случиться с человеком – живот заболит, температура подскочит, ногу подвернет… Когда Грачев поменял форму в армии, мы выбрали для этих военнослужащих обмундирование морского офицера-подводника. Они стали выглядеть стильно в строгой черной форме и сразу выделялись среди других военных.

Эти парни жили в таком же режиме, как и сотрудники Службы безопасности. В командировках для них всегда рядом с Президентом выделяли помещение, а в самолете у офицеров спецсвязи было свое оборудованное место: в Ил– 62 более или менее просторное, а в других салонах приходилось тесновато – на троих малюсенькая комнатка. Она располагалась за столовой президента.

Формально именно я давал разрешение, кого из этих офицеров повышать, понижать, включать в группу или исключать из нее. Группа, несмотря на трудные условия работы, все равно считалась элитной. К ней с завистью относились в Министерстве обороны, полагая, что, если люди при Президенте, значит, имеют какие-то фантастические блага. На самом деле ничего, кроме нервотрепки да мизерных командировочных, они не имели.

Ночами я иногда проверял, как эти офицеры работают: обязательно один из них не спит, дежурит с прибором, поддерживает его в постоянной готовности.

Ядерная «кнопка» или «чемонданчик» – название условное. На самом деле это специальное программное устройство, позволяющее через спутник выйти и на командный пункт управления в Генеральном штабе, и на резервные пункты. С них-то и поступает приказ запустить ракеты.

Несколько раз мы проверяли, как работает «ядерный чемоданчик». Шеф отдавал приказ, и запуски происходили на Камчатке. Все срабатывало отменно.

Помимо ядерной «кнопки», у Президента была еще одна, о которой почти никто не знает…

…Леонид Ильич Брежнев умер оттого, что в ту трагическую ночь остался в постели один. Обычно он проводил ночь вместе с женой Викторией Петровной, а на этот раз она по неотложным делам куда-то уехала. У Брежнева и раньше случались приступы, во время которых врачи его буквально с того света вытаскивали. Могли спасти и в ту ночь. Но генсеку не хватило сил дотянуться до телефона и вызвать дежурного.

После Шеннона я опасался повторения брежневской истории с Борисом Николаевичем. Наина Иосифовна не всегда сопровождала мужа в командировках, а на даче они давно спали в разных спальнях, поэтому на всякий случай мы сделали радиокнопку – она постоянно была при Ельцине. Он радовался этой технической безделушке, как ребенок.

Радиокнопку сделали наши российские изобретатели. Она работала на батарейках и легко умещалась в кармане рубашки. Перед сном Борис Николаевич выкладывал приборчик на тумбочку. Поначалу он даже играл с нею – то врача без надобности вызовет, то адъютанта.

Для объявления тревоги была предусмотрена особая клавиша. Кнопка также могла излучать сигнал, который принимали даже международные спасательные службы. Если бы Президент вдруг заблудился в непроходимых джунглях, мы с точностью до сантиметра смогли бы определить его местонахождение.

Получив радиокнопку, Ельцин с нею уже не расставался. Надо отдать ему должное – к собственной безопасности в последние годы он относился серьезно.

Первый «звонок»

Отклонения в нервно-психическом состоянии у Бориса Николаевича я заметил весной 93-го. Он сильно переживал противостояние с Хасбулатовым и Руцким, впал в депрессию, даже начал заговариваться… Склонность разрешать все проблемы раз и навсегда самым неподходящим способом была у Ельцина и раньше. Я подозреваю здесь суицидную наследственность. То он в бане запрется, то в речке окажется, то надумает застрелиться… Как раз в это время тогдашний министр безопасности Баранников сделал крайне неподходящий подарок Президенту – пистолет с патронами. Причем сделал это секретно, в задней комнате, когда меня рядом не было. Мне сотрудники приемной доложили, что Баранников заходил со свертком, а вышел без. По настроению Ельцина я понял, что он что-то затевает – к тому времени изучил его уже неплохо. Улучив момент, сделал ревизию задней комнаты и обнаружил в самом верхнем ящике стеллажа футляр с подарочным оружием. На всякий случай я вынул патроны и попросил повара их сварить. Вынул боек, превратив пистолет, по сути, в игрушку.