Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю

В Чебоксарах тогда вопрос так и не решили, вскоре он обсуждался уже на заседании правительства. «На совещании у Гайдара мы обсуждали подъем Чебоксарского водохранилища, – вспоминал Немцов в 1996 году. – Было очень много людей: проектанты, представители Самары, Чувашской Республики, Марийской, мы – нижегородцы. Высказывались самые разные точки зрения. Причем наукообразные утверждения теоретиков сочетались с очень эмоциональными выступлениями нижегородцев, марийцев… Гайдар все это слушал, потом в конце сказал: „Водохранилище поднимать не будем. Решение принято“. Тот самый „тихий Гайдар“, который, иногда причмокивая, иногда не причмокивая, говорил что-то, вдруг проявился как абсолютно твердый и непоколебимый политик и хозяйственник». Кстати, через 10 лет Немцов вспомнил еще ряд интересных подробностей, связанных с этим событием: «Перед поездкой в Москву мой заместитель Иван Скляров предлагает: „Слушай, Батька (он меня звал Батькой, хотя старше меня), так просто эти дела не делаются. Надо подготовиться к совещанию. Мы же на Волге живем, надо бы икорки с собой прихватить, да и Хохлома у нас неплохая, Городецкая роспись отличная. Водочки возьмем литров двадцать. Да и поедем на двух машинах, чтобы перегруза не было“. Он человек опытный, партийно-советской закалки. В общем, загрузились и поехали в столицу. Идем на совещание, „сани“ с дарами оставили во дворе. Гайдар тогда блестяще провел совещание, вопрос рассмотрели за каких-то полтора часа. Ситуация разрешилась благополучно для нас. После совещания я подхожу к Гайдару и говорю: „Спасибо вам огромное. Мы с моим заместителем привезли вам от нижегородцев, арзамасцев (а у Гайдара дедушка из Арзамаса, там и школы, и больницы имени Гайдара) небольшой подарок“. Гайдар, как интеллигентный человек, тоже благодарит и уходит. Мы со Скляровым возвращаемся в машину, забираем баулы с икрой, водкой и хохломской росписью и заносим все это в приемную премьер-министра. И вдруг… Банки разлетаются из сумок, катятся по кабинету и, как в калейдоскопе, – „икра черная“, „икра осетровая“… Помощник Гайдара смотрит на все это выпученными глазами и спрашивает: „Что это?“ На шум выходит Гайдар, хватается за голову: „Убирайте все и идите к чертовой матери! Быстро!“ Скляров начинает его уговаривать, премьер его с этими уговорами просто на х… послал… Я не могу передать, как мне было стыдно! Возвращаемся в Нижний с этой водкой, и я говорю Склярову: „Иван Петрович, ты меня опозорил. Он же из интеллигентной семьи, образованный, да и из другого поколения, а ты со своей совковой тупостью“. А он мне: „Да ты сам идиот, разве ж так это делают? Надо было отвезти все Гайдару домой и отдать жене“».

Спекуляция на страхе перед наводнением оказалась весьма выигрышным пиар-ходом. На нем же были основаны «опасения», что подъем уровня водохранилища вызовет затопление Заречной части Нижнего Новгорода, вызовет «общее резкое ухудшение» экологической обстановки в регионе, потребуется переселение жителей, значительные затраты на изменение инфраструктуры и инженерную защиту Нижнего Новгорода. И это притом, что упомянутая Заречная часть вовсе не является низиной, шкала высот в разных районах там колеблется от 69 до 80 метров, то есть выше проектного уровня водохранилища. Утверждения о том, что «уже сейчас 20–30% территории этой части города находятся в подтопленном состоянии, а грунтовые воды залегают в этих местах выше 3 метров», также были несостоятельны. Истинной причиной внутригородских наводнений являлась не столько собственно вода, сколько отсутствие необходимой дождевой канализации и дренажей, которые не построили при советской власти. Между тем проект строительства Чебоксарского гидроузла предусматривал не только поднятие уровня воды, но также строительство и совершенствование инженерной защиты на всей зоне подтопления. Что касается святынь, то тот же собор Александра Невского находится на высоте 80 метров над уровнем моря и никоим образом не попадал в зону влияния водохранилища.