Борис Парамонов на радио "Свобода" -январь 2012- май 2013

   Графини  представлялись  ему  с  черными  бровями,  среднего  роста,  в кружевных платьях. Княгини  -  длинные,  блондинки,  в  платьях  электрик. Баронессы рыжеватые и в теле. Граф - непременно с орлиными глазами.  Князь - помягче, с бородкой. Светлейшие - как бы мало доступные созерцанию.

 Мне тут особенно нравится эта чашка чая «парми». «Парми» по-французски – это «среди», «между». А получается, что так вообще этот журфикс называется – чашка чая «парми», самостоятельное понятие, вроде файф-о-клока. Который, кстати, тоже в этом описании присутствует в незабываемой фразе: «Происходил файф-о-клок».

«Ибикус» - авантюрный роман, роман приключений этого самого Невзорова во время гражданской войны и на первых порах эмиграции. Оригинальность вещи в том, что все эти нелегкие времена даны в юмористическом ключе. Это очень смелый стилистический ход – дать историческую трагедию в форме плутовского романа.  Еще и еще раз на этом примере убеждаешься, что никакого реализма в литературе не надо; или скажу мягче: можно и без реализма обойтись в создании литературного произведения. Толстовский Невзоров предшественником своим имеет Чичикова, а в будущей проекции -  Остапа Бендера. Самое знаменитое место «Ибикуса» - это изобретение тараканьих бегов, «русской национальной игры», как ее рекламируют авантюристы Невзоров и Ртищев.

Иван Толстой: Борис Михайлович, всё-таки вещи Толстого после возвращения его из эмиграции, основные, капитальные его вещи, - это не рассказы и не пьесы (некоторые из которых, как Вам известно, имели громадный успех, например, «Заговор императрицы»), это романы: «Петр Первый» и трилогия «Хождение по мукам». Что, по-вашему, можно сказать об этом – основном – массиве его сочинений?

Борис Парамонов: На мой взгляд, нужно всё-таки помнить, что Алексей Толстой не с этого начал, вернувшись из эмиграции. Приехал он с «Аэлитой», написанной еще в Берлине, издал тот же «Ибикус», написал «Гиперболоид инженера Гарина». Недоброжелатель его Тынянов в дневниковых записях Чуковского говорит, что «Гиперболоид» провалился. Не знаю, не уверен, по-моему, это был хит, роман бессчетно переиздавался. Был даже сделан мини-сериал в послесталинское уже время. И таким же хитом было «Детство Никиты».

Иван Толстой: Тоже написанное еще в эмиграции. Борис Парамонов: Да, но сразу же публиковавшееся в СССР и тоже постоянно переиздававшееся. Я, кстати, читал в одной книге об Алексее Толстом, что это вообще лучшие его вещи: «Аэлита», «Детство Никиты» и «Золотой ключик». Массовый читатель знал Алексея Толстого именно по этим вещам, а «Петр» и «Хождение по мукам» писались долго, издавались частями и были канонизированы уже позднее. «Аэлита», кстати, тоже была экранизирована, еще во времена немого кино. Там, кажется, играл Ильинский.

Иван Толстой: И всё-таки выскажитесь по поводу «Петра» и «Хождения по мукам». Вот только что, в декабре, трилогия была издана в серии «Литературные памятники», а это уже канон, это классика. Согласны вы с таким решением?