Борис Парамонов на радио "Свобода" -январь 2012- май 2013

Борис Парамонов: Ну а Генрих Манн издавался во все периоды истории советской заграничной цензуры. Он был известен в России еще до революции. У Андрея Белого в мемуарах в одном месте говорится: «шикарный модернист Генрих Манн». Были очень популярны его трилогия «Богини» и роман «Погоня за любовью». Одну из богинь совсем недавно переиздали, я купил и прочел. Конечно, это очень старомодный модерн, но писатель чувствуется, оригинальный жанр его чувствуется – некоторая его, я бы сказал, феллинескность, тяга к карнавалу, клоунаде.

Александр Генис: В СССР еще популярны были его романы о Генрихе Четвертом - мушкетеры для взрослых.

Борис Парамонов: Да, они же вошли в его восьмитомник, изданный тогда же, что Томаса Манна собрание. Там не всё читать можно, но есть у Генриха Манна одна вещь, которую я открыл самостоятельно, еще по довоенному отдельному изданию, и с тех пор не перестаю ею восхищаться. Это роман 1905 года «Профессор Унрат»; так называлась та книга, которую я читал в давние времена. В новом переводе вещь назвали «Учитель Гнус».  Читать я ее читал еще подростком, восхищался, но не сразу понял, о чем это. Внешний сюжет: гимназический учитель, латинист, влюбляется в кабаретную певичку, женится на ней, и вдвоем они устраивают в маленьком культурном немецком городе – в котором, конечно же, угадывается Любек, самый настоящий Содом и Гоморру. Я не мог расшифровать этот гротескный сюжет, а советские трактовки только еще больше голову задуряли: писали, что в образе этого Унрата вроде как предвосхищен фашистский диктатор. Потом уже, когда я стал читать Ницше, меня озарило: этот роман Генриха Манна – сатира, скорее пародия ницшеанства. Той печально знаменитой мысли Ницше, что жизнь выше морали, - с которой позднее уже в прямой публицистической форме спорил Томас Манн.  Сам персонаж «Профессора Унрата» - пародийный Ницше: филолог-классик, больной и немощный, на поводу у проститутки, долженствующей изображать ту самую пресловутую жизнь. Как говорил Ницше, больной не имеет права на пессимизм. Вот это и изобразил Генрих Манн в своем изумительном гротеске.

Александр Генис: Но в Америке  этот роман Генриха Манна известен, прежде всего, тем, что по нему сделан знаменитый фильм «Голубой ангел», в котором прославилась Марлен Дитрих.

Борис Парамонов: Фильм-то все знают, а что он по роману Генриха Манна, - кажется, никто. У меня на эту тему есть один житейский рассказ, который я при случае не устаю повторять. В питерском Доме Прессы однажды выступала Марлен Дитрих, где-то в середине 60-х, и надо же какая неловкость: звезда на сцене, ждет вопросов, а у журналистов – людей по определению бойких – язык к гортани прилип, растерялись перед заморской знаменитостью. Тут я вылез и, недолго думая, спросил: вы, мол, прославились в фильме по роману Генриха Манна, можете нам что-нибудь о нем сказать? Дива оказалась на высоте: я не знаю этого человека и не понимаю, о ком вы говорите. Это был урок, как же можно, говоря со звездой, поминать кого-то еще? Но дело было сделано: у журналюг развязались языки, и пресс-конференция разгорелась.

Александр Генис: Однажды я оказался за столом с актером, игравшем Одиссея в американской постановке Кончаловского. Не зная, как завести разговор со звездой, я спросил, в каком переводе он читал Гомера. “Я читал Гомера?” - страшно изумился актер, и я понял, что попал впросак.

Борис Парамонов: С этим фильмом, с «Голубым ангелом» еще одно обстоятельство связано, говорящее не в пользу наших современников. Марлен Дитрих все помнят и знают, а Эмиля Яннингса и забыли. Он играл Унрата. Это был великий актер. А сейчас читаю в примечаниях к какой-то книжке: Эмиль Дженингс – американский актер. Серьё. А ведь он играл в немецком антианглийском фильме «Трансвааль в огне» президента Крюгера, а в «совке» это показывали в начале 50-х наравне с «Марией Стюарт» – пригодилась нацистская пропаганда. Но оба фильма были хороши.

Александр Генис: Оторвемся от кино, чтобы вернуться в Любекский музей.