Борись за меня (ЛП)

— Она разрешила нам пустить тебя к ней на прием, но я не могу разглашать ее медицинскую информацию. Я только что перечитала письмо, которое она дала, и не могу ничего рассказать тебе о приеме без ее присутствия.

— Я не прошу об этом, я просто спрашиваю, знаешь ли ты, где она.

Она издает звук, похожий на вздох и ворчание.

— Я знаю это, и как твой друг я бы с радостью дала тебе такой ответ, но поскольку она еще и мой пациент, я действительно не могу.

Я качаю головой, раздраженный тем, что она говорит по кругу. Какое, черт возьми, отношение одно имеет к другому?

— У меня был ужасный день, и все, что я хочу сделать, это попытаться оправдаться и заставить ее простить меня. Я хотел быть здесь. Я делал все, что мог, но шоссе было перекрыто, а потом у меня разрядился телефон, и я не хотел останавливаться, чтобы купить зарядное устройство, потому что так я потерял бы еще больше времени. Я просто… пожалуйста, я умоляю тебя как друга, где наш второй друг?

Сердце заколотилось в груди. Я никогда не ненавидел себя так сильно, как сейчас. Я должен был быть здесь. Я не должен был оставлять все это на волю случая.

Она смотрит вверх, зажав нижнюю губу между зубами.

— Все, что я могу сказать — это то, что ты, возможно, захочешь позвонить Сьерре.

Я встаю со своего места прежде, чем она успевает сказать что-то еще.

— Спасибо.

Я выбегаю из офиса и сажусь в машину. Я понятия не имею, как связаться со Сьеррой, но уверен, что Джимми знает. Я буду умолять кого угодно, лишь бы найти ее.

Я направляюсь обратно к Шугарлоуф, в голове крутится мысль, почему Сьерра знает, где она и почему ее машина там, когда звонит телефон.

Сидни.

Слава Богу.

— Сид? — быстро говорю я. Возникает пауза, и я продолжаю, нуждаясь в том, чтобы сказать все. — Сид, мне так жаль. Я ехал, и что-то случилось на 80-й трассе, а потом мой телефон разрядился. Клянусь, я ехал на прием. Я просто не успел… Боже, я не могу сказать ничего, кроме того, что мне жаль. Это будет последний раз, когда я разочарую тебя. Я люблю тебя, Бин. Так чертовски сильно и… пожалуйста, прости меня.

На другой линии ничего не слышно, и паника нарастает. Господи, я действительно облажался.

Потом фырканье.

— Сид?

— Деклан, это Сьерра.

Мое сердце начинает колотиться, а во рту пересыхает.

— Сьерра, где Сидни?

Ее дыхание громко слышно в телефоне.

— Мы в Филадельфии. Я думаю, я не знаю… Я не должна была тебе звонить, но…

— Скажи мне, где ты, — говорю я, останавливая машину на обочине. — Пожалуйста, мне нужно объяснить ей.

— У нас проблема, и я думаю, что ты должен приехать.

— Какая проблема?

— С Сидни. Они только что забрали ее в операционную…

Мое сердце останавливается, и время замирает.

— Ее оперируют?

Она потеряла ребенка? Так вот что случилось? Слезы заливают мои глаза, когда видение жизни, которую я собирался ей подарить, исчезает.

— Ребенок? — с трудом выдавливаю я из себя.

— О Боже, — поспешно говорит она. — Нет, это не ребенок, это она. Они что-то нашли и… просто приезжай сюда, и я тебе все расскажу. Надеюсь, к твоему приезду она уже не будет в операционной.

Она дает мне информацию о больнице и о том, куда идти.

— Я уже еду, позвоню по этому телефону, когда приеду.

Положив трубку, я молюсь о том, чтобы добраться до места и все было в порядке, а затем сажусь за руль, как будто уже все потерял.

— Сьерра, — говорю я, входя в маленькую приемную.

— Деклан!

Через мгновение она уже на ногах и мчится ко мне. Я ловлю ее, и она снова начинает плакать. Я знаю ее почти всю свою жизнь и не думаю, что когда-либо видел ее такой расстроенной. Ее пальцы вцепились в мою рубашку, и только благодаря этому она держится.

— Все в порядке, просто… расскажите мне, что происходит, — прошу я, усаживая нас обоих в кресла.

Она делает глубокий вдох и начинает говорить.

— Мне позвонили и сказали, что сегодня на УЗИ что-то нашли, у нее была истерика, а у Сид истерик не бывает, понимаешь? Я приехала в больницу, где ей сделали другой тип УЗИ, и все было очень запутанно. Нет нужды говорить, что все было плохо, и они перевели ее сюда, где решили оперировать.

— Но она беременна.

— Да, и они говорят, что могут это сделать, но, Дек, она была в ужасе. Я с ума схожу. Она заставила меня взять это письмо. Сьерра роется в своей сумочке и протягивает его мне. — Я не могу этого сделать. Я не могу выбрать.

— Выбрать? Что выбрать?

Я открываю письмо и начинаю читать. Мои руки дрожат, и мне приходится сосредоточиться, чтобы сохранить спокойствие.

— Нет, — говорю я, читая ее просьбу. Она не может просить об этом. Спасти ребенка вместо нее. — Ребенка здесь даже нет. Нет. Это безумие. Может быть другой ребенок, но нет другого Сидни.

Слова срываются с моих губ, а сердце наполняется ужасом. Она не может просить об этом. Нет, более того, она не может умереть.

Сьерра опускает руку на мою.

— Она сказала, что должна озвучить свою просьбу, чтобы мне не пришлось принимать решение.

Меня тошнит, и я продолжаю убеждать себя, что это и есть та самая планировщица Сидни. Девушка, которая должна быть во всеоружии.