Born to die (СИ)

- Это невозможно, в тюрьме нет камер, - осторожно заметил Битти.

- Есть, я лично распорядился об их установлении. Нужно только словить нужную частоту, ну а дальше Вы и сами всё знаете, - парировал мужчина, все так же улыбаясь.

Через несколько минут на экране замерцали изображения с каждой камеры, а Хеймитч, словно приходя в себя, практически набросился на экран, пытаясь отыскать знакомое лицо.

- Нет, её нет, - шептал тот, из последних сил отгоняя мысли о самом ужасном.

- Хеймитч, - обратился к словно оглушенному Эбернети Плутарх, потирая виски указательными пальцами, пытаясь сосредоточиться на чём-то важном. Мужчина никогда прежде не выглядел таким уставшим. - Дай мне время, и я найду её. Обещаю. Только не делай глупостей.

И Хеймитч согласился. Прошел долгий месяц, когда в дверь его отсека буквально влетел Плутарх с новыми новостями.

- Я словил новый сигнал, - быстро тараторил Битти, - он слишком слабый, чтобы я мог настроить изображение, но я кое-что услышал.

- Из того, что мы имеем, можно понять, что это тюрьма, где держат капитолийцев, - перебивая компьютерного гения, вступил в диалог Плутарх. - Она где-то в катакомбах Дистрикта Двенадцать.

Всю дальнейшую информацию Эбернети воспринимал плохо. Мысли о том, что его невыносимую капитолийку мучают, изводят не хотели укладываться в голове. Всё, что ему нужно было - видеть, как умирает Коин. Ещё через месяц Плутарх предложил внедрить своего человека в отряд миротворцев, чтобы он смог хоть как-то помочь девушке и только с наступлением зимы, мужчина, улыбаясь той самой улыбкой и смиряя взглядом новоиспеченный отряд спасения, дал добро на новый мятеж.

***

Миротворец очень осторожно положил девушку на кушетку и отступил на пару шагов, позволяя довольному Трэду подойти к ней.

- Ещё немножко Тринкет и я узнаю всё, что мне нужно.

Очередная доза наркотиков разлилось по крови, удар за ударом, вплоть до хруста костей - Эффи словно ничего не чувствовала, только молча смотрела в потолок, про себя размышляя о том, почему так больно терять дорогих ей людей.

- Отвечай! - кричал Ромулус, но до девушки долетали лишь обрывки его слов, словно сквозь туман. Её руки, изрезанные, и без того покрытые шрамами, свисали, как плети, тяжелые, как свинец; дикая жажда жгла изнутри; её дыхание прерывалось, а сердце стучало неровными толчками - какое ей дело до всего происходящего и уж тем более до разъярённого Трэда?

Раздался выстрел, в комнату забежал ещё один миротворец, но он рухнул и больше не поднялся. Эффи показалось это очень забавным, и девушка не сдерживала хрипящего тихого хохота. Ромулус теперь выглядел не яростным, а явно обеспокоенным. Он увеличил дозу наркотика в несколько раз и подбежал к двери, плотно закрывая её на железный засов, грозя пальцем и что-то крича о девушке и о смерти. Миротворец, который принес Эффи, достал оружие - пистолет - и нацелился на Трэда, вызывая ещё один порыв смеха у Тринкет, более ясный и чёткий. Раздался ещё один глухой выстрел, и тело палача опустилось на холодный пол. Мужчина снял шлем, и девушка от удивления перестала смеяться, сжимая ладошкой открывшийся рот. Она видела Сенеку.

Тот вколол нечто похожее на антидот, и так же бережно подняв её на руки, понёс по мрачным коридорам, освещаемых вспышками, сопровождающихся чередой глухих выстрелов, словно они были так далеко от Эффи.

- Ничего уже не понимаю, что говорят рядом со мной, - думала она, всматриваясь в улыбающиеся лицо Крейна. Всматриваясь в его глаза, которые были ей чертовски знакомы, она вдруг осознала, что это вовсе не Сенека, а Эбернети, хотя понятия не имела кто это. – Слышно, как кто-то зовёт Хеймитча. Кто такой Хеймитч? Они нашли Эффи. Повезло ей, значит, они убили не всех…

Девушка потеряла сознание, как только её перенесли в планолёт. Остаток путешествия Эбернети не сводил с неё взгляд, мысленно проклиная тот день, когда оставил её одну, а ещё тот, когда привёз её в Тринадцатый, и тот, когда понял, что привязался к ней слишком сильно, и тот, когда увидел её впервые.

В больнице, сидя вместе с Китнисс, они молча сверлили дверь в операционную. Всю ночь оба не смыкали глаз, чтобы не пропустить тот самый момент, когда счастливый врач выйдет и сообщит:

- Всё хорошо. С ней всё будет хорошо.

В палате, где находилась девушка, было ещё трое спасённых капитолийцев — мужчина и две женщины. Мужчина лежал на боку в полубессознательном состоянии. Он что-то шептал и пускал слюни. Одна из женщин безразлично смотрела в потолок, а другая извивалась под простынями и тихо стонала, всецело пребывая во власти какого-то кошмара. Но Хеймитч словно не замечал их, нервно заламывая руки от безысходности. А вот Китнисс не выдержала и уже на следующие сутки покинула помещение. Мужчина нервно заламывал руки.

- Что с ней? - тихо спросил Хэвенсби у врача.